— Нет, ещё чуть проехать надо, — показываю я рукой в сторону новостроек. — Вон туда, новостройка за ларьками.

Водила порывается что-то сказать, но бросает злой взгляд на тысячную купюру, зажатую в моей руке, и снова заводит мотор.

Чарли встречает меня радостным лаем. Похоже, я становлюсь вожаком стаи. Прохожу на кухню, засовываю в себя бутер, запиваю водой, скидываю одежду и заваливаюсь спать.

Собака ещё какое-то время требует общения, но вскоре понимает, что ни играть, ни обсуждать новости я с ним не намерен, и укладывается на пол рядом с диваном.

Надо бы будильник завести, думаю я уже сквозь сон. А как его завести, если мобильника у меня нет? Сил разлепить глаза и отправиться на поиски будильника тоже никаких. Даю себе установку проснуться до восьми вечера и спокойно засыпаю.

— Ты за кого, Ромик? — Хан проводит по моей шее острым клинком. Проводит осторожно, едва касаясь, но ледяной металл буквально прожигает мою кожу. — Ты мой, Ромик! Мой личный фарт.

— А ну отвалил от него! — за спиной Хана горой возвышается Топор, в руке у него… предмет, в честь которого он получил свою кличку. Он размахивается и одним движением сносит своему конкуренту башку.

Дзинь-дзинь!

— Спасибо, Топор! — устало киваю своему спасителю. Он скалится и двигается в мою сторону.

— Мне твоё спасибо нах*й не упало. Ты мне фарт свой отдай!

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь.

Оборачиваюсь на звук — на нас летит лупоглазый трамвай. Точь-в-точь как тот, что сбил меня. Я успеваю отскочить, а вот Топору не везёт, он превращается в бордовое месиво.

Водительская дверь открывается, оттуда спрыгивает Марина, она подходит ко мне и вдруг проводит языком по лицу. Вытираюсь, но она лижет и лижет.

И этот противный звук. Откуда он, если трамвай остановился?

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь.

Телефон! Господи, вот же хрень приснилась. Хотя… смысл в нём был. Я открываю глаза. Идеальный вариант, если бы все эти топоры и ханы перерезали друг друга и оставили меня в покое. С долгами я уже расплатился, делать в этом городе мне особо уже нечего. Сгоняю в Лас-Вегас подниму бабок и — в Москву.

Прямо передо мной морда Чарли. И он меня облизывает.

— Отстань, животное!

Телефон продолжает звонить.

— Ну наконец-то! — восклицает встревоженная Ирина, когда я снимаю трубку. — Ты живой там?

— Да что со мной будет-то? — тру я глаза и нахожу часы.

Чёрт, ну зачем? Ещё б часа полтора спал спокойно.

— Ром, у нас вообще-то смена, если ты забыл.

Да чтоб её… Точно! Я же работаю!

— Ир, я не приду сегодня. Дела есть.

— Знаешь что, Миронов? — Иринка обиженно сопит. — Я тебя больше отмазывать не собираюсь! Сам иди и отпрашивайся у Виталия Андреевича!

Вообще-то, я вполне могу обозначить этому Виталию Андреевичу направление для автономного плавания и просто никуда не ходить, но есть одна неувязочка. И заключается она в том, конфликтовать мне с ним сейчас не с руки. Потому что я рассчитываю заполучить обратно свой перстень.

— Ладно, — устало соглашаюсь я. — Загляну сегодня.

— Не сегодня, а сейчас! — сурово ворчит Ирина. — Я у тебя буду через пятнадцать минут. Выходи.

Как есть генерал в юбке.

— Через полчаса. Пса выгулять надо.

— Пса? — чувствую её возмущение. — Монстра выдры твоей?

— Походу, теперь это мой монстр, — кидаю взгляд на Чарли, который приплясывает у выхода. — И ему срочно надо на воздух. Ир…

— Что⁈ — сердито восклицает она.

— Я твоему мужу будущему вообще не завидую.

Она вдруг замолкает.

— Задумалась? Молодец. Так что, заедешь за мной?

— Заеду…

Сначала братья наши меньшие, потом мы сами.

Ирина подъезжает ровно через пятнадцать минут. Зову Чарли домой, но он смотрит на меня как на огородника с кабачком. Ты, мол, чё мне предлагаешь? Ещё с четверть часа он скачет как умалишённый по всему двору, делает свои стратегические дела и только потом соглашается вернуться в пещеру.

Всё это время Ирка терпеливо ждёт, не вздыхает и не постукивает по часам на руке. Лишь хмурится иногда.

— Ром, — вздыхает она, когда мы заходим в квартиру, — опоздаем же…

— Будь зайкой, поставь чайник, — улыбаюсь я.

«Зайка» вылетает автоматически и вгоняет мою гостью в краску.

Она берет чайник, и я замечаю, как её рука слегка вздрагивает. Ещё сильнее она краснеет, когда я выхожу из душа в одном полотенце. По квартире плывёт аромат жареного лука.

— Это ты здорово придумала! — киваю на сковороду с яичницей. — Ммм, вот это запах!

— Ешь быстрее, — она отводит взгляд в сторону.

— Это мне за «зайку»? — смеюсь я. — Садись со мной. Вместе закусим. Теперь всегда буду тебя так называть.

— Не вздумай! — мотает она головой. — И давай скорее. Ещё десять минут, и дальше уже пойдёт опоздание. А ещё и пробки могут быть на дороге.

На фразе про пробки я усмехаюсь. Она непонимающе хлопает ресницами.

— Ничего-ничего, — киваю я. — Так, вспомнил про одну пробку, в которой застрял на три часа. Откуда, кстати, яйца?

— С собой принесла, — бурчит она, наблюдая за моей реакцией. — У тебя в холодильнике пустота. А так хоть поешь нормально.

— И как тебя после этого зайкой не называть?

Она встряхивает головой и садится напротив.

— Зайка и яйка…

— Слушай, Ром, — Ирина всё же берёт вилку и накалывает кусочек яичницы, но держит её перед собой. — Можно вопрос нескромный?

— Насколько нескромный? — подмигиваю я, но она выглядит серьёзной, как никогда.

— Вот эта девушка на красной машине… Она тебе кто?

— На «БМВ» что ли? — я, конечно же, сразу понимаю, о ком она, но не понимаю, зачем ей эта информация.

— Ну я в марках не разбираюсь, — Ирина пожимает плечами и смотрит мне в глаза.

Я читаю в её взгляде беспокойство и… ревность что ли?

— Сегодня утром ты с ней болтал. А потом этому страшному типу сказал, что это твоя девушка.

— И?.. — мычу с набитым ртом.

— Так я и спрашиваю — кто она тебе?

— Да так, знакомая.

— То есть не девушка?

— Нет. Ну, то есть, она, разумеется, девушка, но не