— Он хороший, — с улыбкой отвечала Джана, — можешь не переживать. Талантливый мальчик тех же лет, что и Раиф.

— Но Раиф постоянно проводит время в его доме. Не только сегодня, но и раньше. Почти до самого заката. Разве они не видятся в академии?

— Его друг на учится в академии.

— Нет? — такая новость точно удивила Шадида. — Но ведь его отец такая значимая личность.

— Это выбор его семьи, ничего не поделать.

Наблюдая за братом, Джана все четче понимала, что его взгляды на мир сильно отличались от общепринятых. Поступление в академию — было обязательством только для благородных особ. Воспитанный в окружении денег и влияния, Шадид вел себя и принимал решения как один из детей аристократов, хотя сам таковым по крови не являлся. Сейчас же, когда у их семьи практически не было ни денег, ни влияния, обстановка была совершенно иной.

— Но разве Раифу не хватает общения в академии? — продолжал изумляться Шадид. — Все же постоянно тратить время в чужом доме… Джана старалась натянуто улыбаться. Она совершенно не знала каким образом ей стоило рассказать всю правду, и, честно говоря, даже не хотела делать этого.

— Брат, — ласково отвечала девочка, — ты же понимаешь, как это бывает. Один верный друг важнее десятка неверных.

— А что насчет сегодняшней драки? — Шадид снова начал неосознанно хмуриться. — По какой причине это могло случиться?

— Мальчишество, драки. Разве у тебя такого не было в прошлом?

Старший брат сразу стих, будто бы вспомнив какой-то инцидент. Виновато опустив голову, он тихо ответил:

— Было.

— Тогда не стоит переживать. Все будет хорошо.

Джана продолжала радостно улыбаться, пытаясь скрыть как тревожно ей было на душе. Между тем Шадид, пусть и не улыбаясь, также старался скрыть свое волнение.

«Между мальчишками, может быть, все и будет хорошо. — Старший брат легко положил руку поверх ладони сестры и приободряющее похлопал ее. — Но тот, кого ударил Раиф, это ребенок нашего займовладельца. Когда до него дойдет новость о случившемся, в покое нас не оставят».

Джана, таявшая от усталости прямо на глазах, прислонилась головой к груди Шадида и легко приобняла его. Казалось, будто она хотела приободрить, но из-за медлительности всех ее движений это скорее выглядело так, будто она пыталась на кого-то опереться.

Шадид же, чуть крепче прижав ее к себе одной рукой, другой потрепал по волосам. Смотря на темную макушку сестры, которая все еще была намного младше, ниже и слабее его, юноша обреченно подумал:

«Но детям не обязательно знать о проблемах взрослых. Пусть для них это будет просто мальчишество и бурный детский возраст».

19. Тихая походка

— Левион, твой друг еще здесь?

Услышав настолько твердый и серьезный голос за своей спиной, Левион удивленно вздрогнул. Несмотря на то, что подошедший к нему человек, был намного выше и тяжелее любого среднестатистического мужчины, передвигался он на удивление тихо. Левиону никогда не удавалось заметить его приближения.

Обернувшись, рыжеволосый мальчишка широко и даже как-то нервно улыбнулся. Как и ожидалось, позади себя он увидел отца — двухметрового, крепкого, словно скала, капитана рыцарского ордена. В отличие от своего обычного внешнего вида, сейчас Клеон Кастор не носил ни лат, ни оружия на поясе. Он был одет в легкую шелковую накидку, скрывавшую его торс в эту ужасную знойную жару, и темные хлопковые штаны.

На мгновение отведя взгляд к окну, находившемуся рядом, Левион посмотрел в сторону улицы. Там в уже густой ночной темноте, продолжал тренироваться Раиф. Издалека не было видно ни его лица, ни меча, но очертания постоянно двигавшегося тела все равно можно было заметить.

— Кажется, что-то случилось в академии, — полушепотом ответил Левион.

По лицу мальчика было видно, что он тоже переживал. Еще никогда прежде Раиф не выглядел настолько отчаянно и яростно одновременно. Даже его тренировка в подобное время казалась полным безумием, но никто не мог и уже просто не пытался его остановить.

Клеон, подойдя к окну, и сам напряженно посмотрел в сторону улицы. С Раифом, который являлся, пожалуй, единственным другом его сына, он практически не был знаком. Лишь изредка они встречали друг друга, вежливо здоровались и также молча расходились.

— И как это связано с тем, что он до сих пор тренируется на улице?

— Думаю, — Левион виновато улыбнулся, — ему стыдно возвращаться домой и показываться на глазах у своего брата. Все-таки неприятности в академии доставили проблемы не только ему, но и всей его семье.

— Он настолько уважает своего брата?

— Старший брат ему отца заменил. Взял на себя все бремя за семью, воспитал их с сестрой. Конечно, это не значит, что их отношения идеальны, но Раиф все-таки уважает его.

Клеон многозначительно посмотрел на своего сына. Пусть его лицо обычно и не было особенно эмоциональным, однако в этот момент, по одним лишь приподнятым бровям, стало понятно, о чем он думал.

— Кое-кому стоило бы брать с него пример, — строго сказал Клеон.

— Я не виноват в том, что мои браться сплошь безумцы.

Мужчина недовольно нахмурился, а его сын, осознав, что он все-таки сказал лишнее, сразу прокашлялся и отвернулся. Напряженная тишина, повисшая между ними, заставила Клеона вновь посмотреть на улицу и подумать о ребенке, который все еще тренировался там один.

— А что с его отцом?

— Ты забыл? Он сбежал в башню.

— Не забыл, но разве до сих пор неизвестно что с ним?

— Нет, никаких вестей. — Левион лишь устало пожал плечами. — Учитывая то, сколько времени прошло, наверняка умер уже. Ни Раиф, ни кто-либо еще из их семьи, не надеется на его возвращение.

— Жаль. — Эта фраза была сказана безэмоционально, будто бы в ней и не было никакого смысла. Но Левион, хорошо понимавший своего отца, знал, что просто так подобные фразы в их семье не произносились.

— Почему? — недоверчиво спросил Левион. — Вы были знакомы?

Клеон задумался, будто вспоминая события далекого прошлого.

— Когда я только начинал служить при дворце, он уже был значимым человеком. Правда, служил он еще при прошлом короле.

— Значит, переворота не застал? — Левион, лишь сейчас осознавший это для себя, был удивлен. — Интересно какую сторону бы он занял? Прежнего короля, сплошь до головы тирана и приверженца традиций, или нового короля — реформатора и вольнодумца?

Клеон вновь строго посмотрел на сына, будто обвиняя его в том, что он так плохо думал об их новом короле, но в этот раз Левион даже не испытал вины. Все-таки эта фраза была не его мнением, а известной всему