— Ты же помнишь, что меня не пустят к деду? Не факт, что даже в крыло, где находится его палата, пройти получится. Там везде цифровые замки, плюс внутренняя охрана. Не его телохранители, а служащие больницы.

Посмотрев на неё, я утвердительно кивнул.

— Помню. И в палату к нему не собираюсь. Мы едем, чтобы увидеть другого человека.

Девушка наморщила лоб.

— Кого? Хочешь поговорить с его секретарём? Он не станет тебе ничего рассказывать без разрешения. А его дать сейчас некому.

Я едва заметно усмехнулся.

— Всё зависит от того, как сформулировать вопрос.

Биографию главного помощника Джун Со Чона, я изучить успел. Правда, ничего примечательного там не обнаружилось. В новостях он практически не упоминался, профилей в социальных сетях, под своим именем, у него не было, в скандалах не участвовал. Даже семейное положение секретаря, до сих пор оставалось тайной.

Тем не менее, в одном я был уверен — верность своему шефу он сохранил. Потому, круглосуточно находился в больнице, вместе с командой его личной охраны. Не позволяя сменить проверенных телохранителей на кого-то ещё и контролируя ситуацию. На этом можно было сыграть.

Оказавшись в холле больницы, я попросил девушку позвонить ему и попросить о встрече. Прямо здесь — внутри одной из комнат ожидания со стенами из прозрачного пластика.

Ми Ён выразила логичное опасение, что он откажется, но нужный номер набрала. А спустя несколько минут около входа в небольшую комнату, которую мы заняли, появился сухопарый мужчина в строгом костюме. Зайдя внутрь, бросил быстрый взгляд в мою сторону, после чего поклонился девушке.

— Я пришёл из уважения к вам, юная госпожа. И знаю о вашей ситуации. Но ничем не могу помочь. Мои руки связаны. Прошу — извините меня, госпожа.

Девушка тихо вздохнула и покосилась на меня. Я же поднялся с пластикового стула, оценивая мимику собеседника, который уже успел выпрямиться.

— Вы хотите, чтобы у вашего господина остался шанс на выживание?

Тот молчал, показательно не реагируя на меня и смотря только на Ми Ён. А я спокойно продолжил.

— Сейчас вам никто не мешает играть роль верного соратника, который стремится защитить повелителя любой ценой. Но что будет, если его состояние улучшится? Как быстро придёт приказ о смене охраны?

Судя по небольшим изменениям мимики, мои слова угодили в цель. Но мужчина всё равно продолжал молчать.

— Или вы считаете, что человек вроде Нам Гил Чона станет терпеть потенциальную угрозу? Позволит отцу очнуться и переиграть ситуацию? Вы же прекрасно понимаете, что если появится надежда на его восстановление, председателя моментально вычеркнут из списков живых.

На этот раз он всё-таки перевёл взгляд на меня.

— Не посмеют. Никто не сможет навредить господину, пока мы стоим на страже.

Пожав плечами, я улыбнулся.

— Возможно. Но как долго продержится ваша стража, если придёт приказ убраться отсюда и освободить место для новой команды охраны? Что ты тогда станешь делать? Позовёшь медиа, устроишь пресс-конференцию и расскажешь о своих подозрениях? Даже если тебе позволят, это будут лишь слова против слов. Но куда вероятнее другой вариант — после того, как ты сделаешь первые звонки, за тобой отправят нужных людей и ты не сможешь сказать репортёрам даже одного слова.

В глазах мужчины блеснули стальные искорки.

— Если потребуется, мы умрём, защищая господина!

Я наклонил голову.

— Похвальная преданность. И глупый стратегический план. Чем твоя смерть поможет Джун Со? Он от этого на ноги не встанет и в сознание не придёт. Скорее наоборот — как только с тобой разберутся, окажется обречён.

Секретарь председателя молчал, сверля меня взглядом. И судя по тому, что слов отрицания я от него не услышал, в сыновней любви Нам Гила к отцу, он тоже изрядно сомневался.

— Ты ведь понимаешь, что очнувшийся председатель — прямая угроза тем, кто пытается захватить компанию. Он расшвыряет их как котят и заставит принести присягу совсем иному человеку. Поэтому, ему не позволят отсюда выбраться.

Мужчина шевельнул губами, не отрывая взгляда от моего лица. После чего заговорил.

— Господин находится в состоянии комы. Никаких улучшений не наблюдается.

Я вновь обозначил движение плечами.

— На данный момент да. Но улучшение состояния возможно. К тому же, есть ещё один момент.

Выдержал секундную паузу, следя за эмоциями собеседника.

— Ты уверен, что он хотел бы видеть во главе Хёнде Групп такого человека, как Нам Гил? Думаю, о его тайных пристрастиях ты в курсе. И понимаешь, во что может вылиться появление на троне подобного правителя.

В глазах мужчины мелькнуло вполне искреннее удивление и он машинально взглянул на Ми Ён. Но спустя пару мгновений взял себя под контроль, снова обратив лицо каменной маской.

— Это не моё дело. Только господин мог решать, кого ему оставить вместо себя. Никаких приказов, которые с этим связаны, он не отдавал.

Я слегка наклонил голову вбок.

— Действительно? И твоему коллеге, который занимался не слишком законными делами, он тоже ничего не поручал? Что с ним стало?

Брови секретаря слегка шевельнулись, а голова едва заметно дёрнулась. Но от очередного взгляда на Ми Ён, он удержался.

— Не думаю, что я понимаю ваши слова. Зато отлично вижу, что беседа зашла не туда. Я спустился сюда из уважения к юной госпоже. И не хочу выслушивать…

Я перебил его, вклинившись и давя голосом.

— Ты прекрасно знаешь, какими были НАСТОЯЩИЕ планы председателя. Возможно он не собирался передавать компанию своей внучке, но и оставить её в руках Нам Гила тоже не планировал. И ты в курсе той кампании, которую развязал его сын против собственной дочери. Думаю, ты даже понимаешь, по какой именно причине он это сделал, верно?

Мужчина смотрел на меня с весьма интересной смесью эмоций — от интереса и надежды до ужаса и опасения. А где-то на задворках его эмоционального конструкта бурлила злость, что отчаянно желала выплеснуться наружу.

— Моя задача — выполнять приказы председателя. Он не отдавал никаких распоряжений, которые были бы связаны с его детьми или внуками.

Вздохнув, я медленно покачал головой.

— Как я уже сказал — он отдал их другому человеку. Которому доверял не меньше твоего. И тот, в отличии от тебя, решил выполнить волю господина. За что поплатился своей жизнью. А ты посмотрев на это, решил устраниться от дел? Испугался погибнуть в бою?

Теперь на лице секретаря отразилось явственное негодование.

— Я не боюсь битвы. И всегда готов