Ходота позволило нам считать сроки прибытия в Венецию, где у нас будет следующая остановка.

Венеция — автономное образование, но достаточно зависимо от Византии. Недавно выбранный венецианский дож Джустиниано Партечипацио, по заверениям византийских императоров, доложен был нас встретить и организовать склады снабжения. Из Венеции мы будем очень медленно, но достаточно «громко» идти вглубь итальянского полуострова, чтобы оттянуть на себя римские войска.

Вспомнив императоров, я обратил внимание на Софию, лазутчика Феофила, которая прилежно исполняла функции помощницы лекаря, помогая ему во всех его обыденных делах.

Ветер гнал пыль по дороге, забивая ее в глаза и ноздри. Метик, скачущий рядом со мной, сплюнул пыль, скрипящую на зубах. Эдик со скуки рассказывал моему оруженосцу геополитический расклад местности.

— А Венеция, это где? — спросил Умка у лекаря.

— Этот город, — хмыкнул Эд, — на воде. Домов больше, чем деревьев, а вместо улиц — каналы.

— Враки всё это, не бывает такого, — Умка только головой покачал.

Путь оказался не из легких. Лошади еле ноги волочили, но мы упрямо шли к цели. Через две недели тяжелого пути мы оказались недалеко от цели. А однажды утром, после ледяной ночевки в горах, Умка увидел нечто странное. Солнце играло на чем-то огромном и синем.

— Князь Метик, это что? — спросил он моего товарища.

— А-а, это? — он прищурился, — Это море. И город.

— Город?

— Говорил же, дурень, город на воде, — беззлобно фыркнул Эд.

На берегу мы остановили войско. Все уставились на синюю даль.

— Вон там, за этой водой, Венеция и есть, — указал Метик Умке.

— Город на воде, — прошептал мальчишка, — и как такое возможно?

Увидев очередную точку маршрута, легион воодушевился. Мы сделали небольшой привал для последнего рывка к цели.

Умка, сидя у костра, всё еще не мог прийти в себя от увиденного. Меня умиляло его удивление. Дома, построенные из камня, с узкими окнами и балконами, мосты, перекинутые через каналы, гондольеры, управляющие длинными черными лодками. Это все ждало моего оруженосца. Контраст от привычных ему деревянных изб и пыльных дорог будет особенно ярким.

— Эй, Умка, чего задумался? — Я хлопнул его по плечу, — Не бойся, скоро пойдем город смотреть, диковинок там всяких — видимо-невидимо!

Парень улыбнулся. Страх перед неизвестным отступал, сменяясь любопытством.

В Венеции мы должны были дождаться очередного сообщения от Ходота. При проходе Адриатики он должен был отправить пару быстрых ладей-гонцов, чтобы проинформировать о своем местонахождении. Был расчет на то, что день прихода гонца должен быть днем высадки войск у Рима. Разница была в пару дней в сторону увеличения этого срока.

Пыль, поднятая тысячами ног, висела в воздухе плотной завесой, забиваясь в ноздри и глаза. Венеция, раскинувшаяся на островах посреди лагуны, уже была видна — диковинный город, непохожий ни на один из тех, что гардарцы видели раньше. Дома, тесно прижатые друг к другу, каналы вместо улиц, высокие колокольни церквей. Всё это казалось каким-то нереальным. Мы находились на материковой части.

Из города навстречу войску выехала группа всадников в ярких одеждах.

— Послы от дожа, — пояснил Омуртаг.

Послы, спешившись, низко поклонились.

— Приветствуем вас, доблестные воины севера, — начал один из них на латыни, — дож Венеции рад принять вас в своих владениях. Он предлагает вам разместиться на острове Лидо, где для вашего войска приготовлено все необходимое.

— Где это Лидо? — хмуро поинтересовался болгарин.

— Небольшой остров рядом с Венецией, — пояснил посол, — Там достаточно места для вашего лагеря, есть пресная вода и пастбища для коней.

Мы с Омуртагом переглянулись.

— А почему не в самой Венеции? — спросил болгарский наместник.

— Город наш не приспособлен для размещения такого большого войска, — с поклоном ответил посол, — Но не беспокойтесь, мы позаботимся о вашем удобстве. На Лидо вас ждут обильные запасы продовольствия и вина.

Я, поколебавшись, кивнул. Войско двинулось дальше, следуя за послами. Вскоре показался и сам остров Лидо — длинная песчаная коса, отделяющая лагуну от открытого моря. Венецианцы быстро ретировались.

Я, оглядевшись, почувствовал, как у внутри все холодеет. Никаких деревьев, только редкие кустики, да колючки. Ветра гуляли по острову, поднимая в воздух песок и соленый запах моря.

— И где тут становиться лагерем? — спросил Омуртаг у меня, но я только пожал плечами.

Войско начало разбивать лагерь, но это оказалось нелегкой задачей. Палатки срывало ветром, колья не держались в рыхлом песке. Кони беспокойно ржали, не находя подходящего места для пастбища. Обещанные запасы продовольствия оказались скудными, а воды — и того меньше.

Стемнело. Воины, уставшие и голодные, жались у костров, пытаясь согреться. В темноте слышались ругань и ржание коней. Я, глядя на тлеющие угли, понимал — прибытие в Венецию началось совсем не так, как мы ожидали. Вот только кто в этом виноват? Дож или византийские императоры?

Глава 23

Начало осени 827 г., Венеция.

Я с тоской смотрел на дворец дожа. Ну и громадина. Белый, резной, с колоннами и арками. Я, конечно всякое видал, даже в Царьград захаживал. Но тут даже у меня дух захватило. Только вот восхищаться красотами было некогда.

Двадцать тысяч голодных ртов, сидели на том проклятом острове, куда их венецианцы засунули.

— Ну что, царь, пойдем воевать с дожем? — пробасил Омуртаг, почесывая бороду. — А то гляди, легион скоро от голода друг друга жрать начнет.

Он, конечно, преувеличивал. Запасы у нас имелись. Да и со стороны болгарской границы припасы поступают. Но ведь уговор был такой, что дож поможет со снабжением.

— Не мечом единым сыт воин. Сначала поговорим, посмотрим, что эти хитрованы задумали, — остудил я горячую голову болгарина, — но ты напирай на них, я в сторонке постою, посмотрю, — хмыкнул я.

Поиграем в доброго и злого полицейского. Эду я тихонько сказал помочь наместнику подергать за хвост венецианцев.

Зал Совета дожей оказался еще роскошнее дворца. Мраморные полы, фрески на стенах, потолок золотой, будто небо в полдень. А народу — тьма. Дож, советники, знатные господа — все в бархате и шелках, с золотыми цепями на пузах. Смотрят на нас с любопытством, будто на диковинных северных варваров, коими мы и были для них.

Омуртаг прокашлялся, постучал рукоятью меча о мраморную колонну — сразу восстановилась тишина.

— Дóбре ли дошли, должен был ты спросить, дож Венеции, — говорит Омуртаг,

Дож, сухонький,