Уок подъехал к шлагбауму. Из сторожки показался охранник — всклокоченная борода, аккуратная футболка-поло, стойкий запах марихуаны. Взгляд как у человека, пребывающего в вечном замешательстве.

— Доброе утро, офицер.

— Я к Дикки Дарку.

Охранник возвел глаза к небесам, поскреб в бороде и легонько похлопал себя по виску, как бы тщась выколотить ответ.

— Вряд ли он дома. Я его не видел.

— А у меня назначено.

Пока охранник соображал, пока набирал местный номер, пока слушал гудки в трубке, прошло не меньше минуты.

— Не отвечает.

— Придется стучать непосредственно в дверь.

Охранник, тормоз этакий, уже снова скреб в бороде.

Уок высунул руку из окна.

— Я с кем вообще говорю?

— С Мозесом Дюпри.

Произнося собственные имя и фамилию, охранник почему-то вздрогнул.

Поодаль Уок разглядел чашу фонтана — без воды и со щербатой мозаикой в зеленых тонах.

— Если что — скажу, что надавил на вас, Мозес. Пригрозил поднять шум, ко всем соседям по очереди ломиться… Как вам отмазка?

— По правде говоря, соседей тут почти никого.

— В котором коттедже мне найти Дарка?

Мозес указал пальцем на коттедж-образец.

— Дарк… мистер Дарк — он должен быть там. Я сейчас шлагбаум подниму, а вы езжайте до самого дома.

Единственная аллея виляла между коттеджами. Их было штук двенадцать: половина готовых к заселению, половина на разных стадиях незавершенности — одни в строительных лесах, другие уже оштукатурены — только гору мусора вывезти. Коттедж-образец стоял поодаль, ближе к зеленой зоне, — хорошенький, как игрушка, беленький, с колоннами и подъемными окнами. До чего гадкое место, думал Уок; стерильное всё какое-то, кукольное, тьфу… Вот и Кейп-Хейвен ждет та же участь. Побережье разделили на порционные куски и сбывают по одному — а народ ведется, покупает, даром что ни одного разрешения на застройку не выдано. Хоть бы не дожить до того дня, когда все, что ему, Уоку, дорого в родном городе, смоет долларовое цунами.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что коттедж-образец уже начал ветшать — по фасаду ползет трещина, водосток держится на честном слове, лужайка не кошена, клумбы заросли сорняками.

Не обнаружив кнопки звонка, Уок стал колотить по воротам точь-в-точь как киношный коп — требовательно, со всей силы. Отнял кулак, выждал время. Послушал птичий щебет.

Двинулся по периметру забора. Все окна были наглухо занавешены, зато массивная кованая калитка не заперта.

Уок вошел. Бассейн. Зона барбекю, частично под навесом, частично под открытым небом. Даже телевизором оснащена, подумать только… Задняя дверь — настежь; увидев это, Уок застыл на месте.

— Дарк!

Ответа не последовало. С колотящимся сердцем Уок шагнул в дом. Хотел было вынуть оружие, но пальцы не слушались, рука обмякла на кобуре. Вот так теперь дела обстоят — привыкайте, инспектор Уокер.

Под потолком вертится вентилятор. Порядок всюду идеальный. Буфет набит продуктами длительного хранения, причем каждая банка или коробка этикеткой глядит на открывшего дверцы.

Через кухню — дальше, в комнаты; на нетвердых ногах, обливаясь потом. Столовая, кабинет, гостиная — здесь работает телевизор, звук приглушен, настройка — спортивный канал И-эс-пи-эн, Карл Рэвич[35] на фоне книжных полок рассуждает о Дейве Батисте[36] и команде «Атланта брейвз»[37].

Каждая мелочь работает на впечатление, что в столь идеальном интерьере и жизнь безоблачна и прекрасна. Пластиковые фрукты на блюде, пластиковые цветы на приставном столике, с фотографий скалится пластиковыми улыбками нереально идеальная семья.

Каково, интересно, Дарку среди этих «дизайнерских находок»? Как он здесь существует, огромный, неуклюжий, — наверное, передвигается бочком в вечном страхе задеть, своротить, разрушить?

Уок пошел вверх по лестнице; ноги тонули в рыхлом ворсе кремовой ковровой дорожки. Миновал зеркало, успел выхватить собственное отражение. Ладонь все еще лежала на кобуре. Кто он, если не пацан, занятый игрой в ковбоев, преследующий Винсента, вооруженного пластмассовым томагавком?

Три гостевые комнаты, столь же безупречные, как и помещения первого этажа, были пусты.

— Что ты здесь делаешь?

Уок резко обернулся. Сердце едва не выскочило.

Дарк стоял на верхней ступени. Шорты, майка, на груди плеер, в ушах наушники. Взгляд ледяной, тяжелый.

— Приехал проверить, как у тебя дела.

Дарк не ответил, только продолжал буравить Уока глазами.

— Тобой интересовались двое — таких типов едва ли кому охота в гости приглашать.

Вслед за Дарком Уок спустился по лестнице, прошел в плюшевую гостиную.

— Хочешь со всем этим развязаться?

Он уселся на мягком кожаном диване. Дарк продолжал стоять, как бы намекая, что на контакт не пойдет.

— Хульета Фуэнтес, — выдал Уок и стал наблюдать.

Дарка бросило в пот — мускулистые руки и ноги будто кто водой облил.

— Ты ведь помнишь Хульету?

— Я помню каждого, кто когда-либо у меня работал.

— А дружка ее, Макса Кортинеса, тоже помнишь?

Дарк не ответил.

Уок поднялся, шагнул к окну. Дворик небольшой, зато налицо старания ландшафтного дизайнера — зонированное пространство с разбросом деревьев и подобием эко-скульптуры.

— Я тебя не виню, Дарк. В смысле, за Кортинеса. У него с Хульетой любовь была в одни ворота, ты просто восстановил справедливость.

Дарк продолжал молча глядеть. Впрочем, на долю секунды крупное его лицо посетила-таки эмоция — что-то вроде печали или даже раскаяния.

— Ты поступил как благородный человек, и притом добрый — выручил бедную женщину…

— Хульета приносила хороший доход; больше, чем остальные девушки.

Вот и все благородство. Защита активов, и ничего личного. Потому что единственная цель Дикки Дарка — делать деньги.

В горле пересохло, но Уок не унялся. Сейчас он копнет глубже.

— Ты перегнул палку, Дарк. Кортинес после расправы выжил лишь чудом. А вот Стар повезло меньше, верно?