— Александр Фёдорович, я здесь по важному делу. Скажите, труп Шувалова выдали родственникам?

— Ммм… Дайте вспомнить, — он поморщился и задумчиво уставился вверх. — Нет, кажется, нет. А зачем вам, Константин Платонович?

Я поманил его жестом, чтобы он наклонился ко мне, и шёпотом сказал:

— Необходимо проверить, не напал ли он на Екатерину Алексеевну под действием ментальной магии. Может статься, его зачаровали и заставили это сделать.

— Ах вот оно что! — также шёпотом ответил Талызин и покачал головой. — Никогда бы не подумал, что такое возможно.

— Только прошу, т-с-с! Никому!

— Ни единого слова, Константин Платонович, буду нем как рыба. Сейчас, погодите минутку, я найду, кто уносил тело.

Он и правда быстро справился. Нашёл двух дворцовых слуг, которые оттаскивали покойного Шувалова в подвал и укладывали на ледник.

— Константин Платонович, я вам обязательно нужен при осмотре тела? Не хотелось бы оставить моих молодцев без присмотра.

Судя по его взгляду, Талызин просто не хотел смотреть на труп и искал благовидный предлог, чтобы не ходить со мной.

— Не беспокойтесь, Александр Фёдорович, я справлюсь сам. — От моих слов на лице подпоручика появилось облегчение. — А вы не могли бы подыскать лошадь? Мне потом ехать по делам дальше, а не на чем.

— Легче лёгкого, Константин Платонович. Не успеете вернуться, а конь уже будет ждать вас.

* * *

Слуги проводили меня в ледник, но заходить внутрь не спешили. Было видно, что безголовое тело бывшего начальника Тайной канцелярии внушает им панический ужас.

— Холодно здесь. Ты, — я указал на одного из них, — бегом на кухню, приготовь мне горячий чай. А ты найди перо и бумагу, чтобы написать протокол.

Судя по звукам шагов, донёсшихся из тёмного коридора, они бегом понеслись из страшного места. Я ухмыльнулся, плотно закрыл дверь ледника и запер её простым Знаком. На всякий случай, чтобы ни одна душа не стала случайной свидетельницей некромантского ритуала.

— У-у-у!

Анубис обрадованно завыл, едва я взял голову Шувалова и поставил её вертикально. Холодный воздух ледника показался мне жаркой пустыней, когда от мертвеца дохнуло могильным холодом. Запах мокрой земли смешался с трупным смрадом и жёстким перегаром эфира. Умерший Шувалов оказался крепким орешком, и сил, чтобы вытащить его из-за грани, потребовалось много.

— Очнись, мертвец! Открой глаза и ответь на мои вопросы.

Веки покойника дрогнули, будто он пробудился от сна, и мёртвые глаза открылись. Мутный взгляд вперился в меня без ненависти, без любви, без чувств. Одна тоска по ушедшей жизни плавала в нём, но и та утонула в безразличии, будто сухой листок в мутном омуте.

— Зачем ты звал меня, некромант? Отпусти, не тревожь мою смерть.

Голос звучал еле слышно, хриплый и сухой. Анубис, умничка, качал через обрезанную трахею воздух, позволяя покойнику разговаривать.

— Здравствуй, Александр Иванович. Я хочу получить от тебя ответы на некоторые вопросы. Как только ты их дашь — позволю тебе уйти.

— Спрашивай, некрот. — Глаза жутко провернулись в глазницах, на мгновение показав лишь желтоватые белки. — Может быть, я отвечу тебе. Если захочу.

— Ты не смеешь мне лгать, мертвец.

— Не могу. — Голова дёрнулась, словно хотела кивнуть. — Но могу просто не отвечать. Попробуй заставь меня.

Синие губы еле слышно засмеялись.

— Каждый раз одно и то же, — я вздохнул. — Вы, мертвецы, думаете, что способны меня обдурить. Хамите, безобразничаете и забываете, кто я. Некроманту не нужно согласие, чтобы получить память покойника.

Анубис выпустил тёмные щупальца силы, собираясь сделать из мертвеца послушную куклу.

— Стой! — захрипел он. — Сам всё скажу, только дай обещание! Замолви словечко за дочь мою, чтобы Катька на ней не отыгралась. Тебе несложно, а со мной время сэкономишь.

— Клянись посмертием.

Голова несколько секунд пожевала губами, а затем нехотя произнесла слова клятвы.

— Хорошо. А теперь расскажи мне о смерти Елизаветы Петровны. Кто приказал врачу подлить яд ей в лекарство?

Покойник выпучил на меня глаза и несколько секунд молчал.

— Знаешь. Откуда?

— Неважно. Отвечай на вопрос.

— Волков, — проскрипела голова. — Он в кулаке всех пруссаков держал, что возле Петра крутились. Хотел стать канцлером, чтобы вместо этого дурачка править. А когда Лиза приказала завещание привезти, почуял, что может потерять власть.

— И ты ничего не сделал? Императрица тебя вознесла, а ты…

— Не знал я! — взвизгнул он. — После уже узнал, когда поздно было! Он угрожал, что вину на меня переложит!

— Не хотелось отомстить за свою благодетельницу? — я спросил с издёвкой. — Она ведь столько для тебя сделала.

Скривившись, покойник уставился в сторону, не отвечая ни слова.

— Что знаешь про детей Елизаветы?

— Один умер во младенчестве. Другая в Италии обретается, ей деньги Лиза каждый год посылала.

— И всё? Больше нет никого?

— Если и есть, то я не знаю.

— Есть другие наследники, кто может на трон претендовать?

— Иван Антонович. Он в Шлиссельбургской крепости под надёжной охраной содержится.

Я облегчённо выдохнул. Замечательно! Если уж бывший глава Тайной канцелярии не знает про Татьяну, значит, девушка в безопасности и мне удалось сохранить её происхождение втайне.

— Это всё? — Голова выпятила подбородок. — Ты обещал отпустить меня.

— Отпущу, я слов не нарушаю. Но вопросы ещё не кончились.

Мы проговорили с Шуваловым ещё минут сорок. Допрос неслабо жрал мои силы, и я не рискнул тратить на мертвеца весь резерв. Впрочем, бывший начальник Тайной канцелярии не слишком-то вдавался в работу своих подчинённых, больше выполняя роль придворного, чем начальника спецслужбы. Выпытывать из него тайны елизаветинского двора было неинтересно, а действительно нужного Шувалов знал немного. Деятельностью тех же масонов он не интересовался, получив от Елагина «подарок» в виде породистых борзых щенков. В общем, я был разочарован его осведомлённостью и служебными качествами. Или просто не знал, какие вопросы нужно задавать.

Но кое-что интересное я всё же смог узнать. И по связям высших сановников, и пару мелких секретов императрицы, и про кое-какие скелеты в родовых шкафах. Сейчас эти сведения мне не нужны, но запас компромата карман не тянет.

— Прусского некрота берегись, — заявила голова под конец беседы, — он тебя с кашей съест, если