Седоне снова стало трудно дышать. — И здесь ты скажешь, что я, в итоге, тебе не родственница?

— Нет. — Ее дедушка обернулся. — Я скажу, что недавно я узнал, что у моей жены Марты был роман с моим деловым партнером, пока я был занят строительством своей империи. Один из двух моих оставшихся в живых сыновей не является моим биологическим сыном.

— Ты уверен?

— Тест делали три раза.

Седона колебалась. — Я предполагаю, что Винсент — сын по крови, потому что Гвен — его дочь, и у нее проявился семейный талант.

Роберт ничего не сказал.

— А Элтон знает, что ты не его биологический отец?

— Нет. Еще нет. Последние три месяца я пытался решить, как поступить. Сначала я говорю себе, что нет необходимости ранить его и его семью правдой. А потом — что он имеет право знать.

Прилив гнева грозил захлестнуть ее. Она боролась с этим с той же волей, с которой контролировала свой талант.

— Ты поэтому искал меня? — она спросила. — Ты потерял еще одного сына, и внезапно внучка, которая, как оказалось, оказалась более ценной, чем ты думал?

— Нет, черт возьми. — Роберт закрыл глаза и предпринял видимые усилия, чтобы восстановить самообладание. — Я искал тебя, потому что шок от первоначального диагноза в сочетании с открытием правды о прошлом заставили меня столкнуться с некоторыми неопровержимыми фактами. То, что произошло много лет назад, было моей ошибкой. Это я не уделял время жене и тем самым толкнул ее в объятия другого мужчины. Я виноват в ее смерти. Я не могу вернуться и все исправить, но могу, по крайней мере, сказать тебе, что сожалею о том, что сделал. Я не имею права просить у тебя прощения, но я все равно прошу, хотя вряд ли ты когда-нибудь сможешь простить меня.

Седона медленно прошла через элегантно обставленную комнату и остановилась у окна в нескольких футах от деда. Слезы туманили вид сияющих зеленых руин.

— А что насчет Элтона? — спросила она через некоторое время. — А дети Элтона?

— Что касается меня, Элтон — мой сын во всех отношениях, — сказал Роберт. — Он жил в тени твоего отца в течение многих лет, но он был рядом, когда семья нуждалась в нем, когда он был нужен мне. Он был рядом, когда хоронили Марту. Он предпочел бы карьеру в академических кругах, но, когда в нем нуждались, он взял на себя ответственность за управление компанией. Могу добавить, что он чертовски хорошо справляется со своей задачей.

— Знаю, — сказала Седона. — Я слежу за деловыми новостями.

— Его дети — мои внуки. Я не буду повторять ошибки прошлого и не поступлю с ними так, как с тобой и твоими родителями. Я не отрекусь от них. Если ты этого попросишь в обмен на прощение, я не смогу тебе этого дать.

Она сморгнула слезы и выдавила дрожащую улыбку. — Правильный ответ. Я прощаю тебя, дедушка.

Он повернулся к ней. Она увидела, что он тоже плачет.

— Спасибо, — сказал он.

Он раскрыл объятия. Она подошла к нему и обняла его. Он крепко обнял ее.

— Добро пожаловать в семью, моя дорогая, — сказал Роберт.

— Я рада, что с тобой все будет хорошо.

— Спасибо, я тоже. Но мне жаль, что ты входишь в семью, у которой так много тайн.

— Прошлое невозможно забыть, — подумала Седона. Некоторые двери никогда не закроешь. Но всегда есть возможность выбрать новый путь в будущее.

— В каждой семье есть секреты, — сказала она.

Глава 37

Сайрус ждал ее в коридоре возле кабинета, когда она вышла со встречи с Робертом. При виде него она услышала звон колокольчиков, ясный и звонкий. Ее охватило глубокое чувство уверенности. Она коснулась синего кулона. Это было не то время, не то место и, вполне возможно, не тот мужчина, но в тот момент она знала, что значит любить всем своим сердцем.

Шок от осознания этого наполнил ее незнакомой легкостью. Как будто ей только что подарили прекрасный подарок. Подобно охапке цветов или летнему рассвету, это могло длиться недолго, но в этот момент она испытала тихую радость. — Она никогда не забудет это ощущение, — подумала она. — Будущее все расставит по местам. Но сейчас Сайрус рядом.

Он выпрямился, когда увидел ее, и подошел, чтобы взять ее за руку.

— Мы остаемся или уходим? — поинтересовался он. Но его взгляд был прикован к Роберту, который маячил в дверях кабинета.

— Мы остаемся, — сказала она и улыбнулась сквозь слезы. — По крайней мере, на какое-то время.

— Отлично, — сказал он.

— Но я пока не могу вернуться вниз. — Седона высвободилась, достала салфетку из своей маленькой вечерней сумочки и промокнула глаза. — Я немного расклеилась. Мне нужно поправить макияж. Тебе придется меня извинить. Я собираюсь найти дамскую комнату.

Роберт указал подбородком на полутемный коридор. — Тебе туда, — сказал он.

Седона кивнула. Она посмотрела на Сайруса. — Увидимся внизу.

— Не торопись. — Сайрус снова переключил свое внимание на Роберта.

Она выдавила еще одну улыбку и пошла по коридору. Позади Роберт разговаривал с Сайрусом.

— Я думаю, нам с тобой стоит поговорить, Джонс, — сказал Роберт.

— Это скорее приказ, чем предложение, — подумала Седона.

— Да сэр. — Сайрус сказал весело, но искренне.

Встревоженная Седона остановилась и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сайрус следует за дедушкой в кабинет. Дверь плотно закрылась за ними.

— Черт, — сказала она себе под нос.

Она решила, что ничего не может сделать. У нее было неприятное ощущение, что Роберт решил проявить власть и провести беседу «Каковы твои намерения по отношению к моей внучке?». Но Сайрус мог позаботиться о себе.

Она поспешила по коридору и нашла элегантную гостевую дамскую комнату. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы она громко застонала. Ее глаза окружали темные круги размазанного макияжа.

Дверь открылась как раз в тот момент, когда она салфеткой вытирала часть поплывшего макияжа. Гвен выглянула из-за края двери. Ее янтарные глаза светились любопытством.

— Как все прошло? — спросила Гвен.

— Разговор с дедушкой? — Седона улыбнулась Гвен в зеркале. — Я жива. Он тоже.

— Так значит ли это, что ты член семьи?

— Вроде, как бы.

— Прикольно. Ты сможешь научить меня управляться с моим талантом.

— Постараюсь. Но имей в виду, что не бывает двух одинаковых талантов.

— Я знаю, но все же ты можешь меня кое-чему научить, не так ли?

Седона одарила ее туманной улыбкой. — Смотри и учись, Гвен. Смотри и учись.

— Могу ли я навестить тебя на Рейншедоу, пока буду наблюдать и учиться?

— Это решать твоим