В воспоминаниях Рома провел всю ночь. Утром с тяжелой головой едет на работу.

Известие, что ребенок может быть Максима, его печалит, хоть он и не подает виду. Он уже любит этого малыша, он ощущает с ним связь. Так же как страдает по Аришке, с которой не может даже увидиться. Его разрывает от противоречивых эмоций.

Открывает двери своего кабинета.

Он продолжает работать у Максима. Хоть они практически перестали общаться. Механически ходит на работу. Зачем? Чтобы хоть как-то отвлечься, и окончательно не сойти с ума.

А тут застывает как вкопанный.

Алена и его мать сидят и распивают кофе.

— А вот и сынок пожаловал, — выдает довольным голосом Лариса

— Привет, Ром, — Алена посылает ему воздушный поцелуй.

— У нас для тебя хорошая новость. Мы решили, что у нас нет причин для ссор.

— Пора нам объединить усилия, — мурлычет Алена, поглаживая свой большой живот.

Глава 60

Лера

— Оу! Ангел! Валерия, вы прятали от меня крылья! — шутливо заглядывает мне за спину Николай.

Не могу сдержать улыбки.

— На ангела явно не тяну, — говорю смущенно.

Взгляд Артема прожигает насквозь. Глаза кажутся холодными, синими, но в них ощущается огонь.

— Коль, эта она спасла моих пацанов в той аварии, — поясняет другу. Подходит ко мне, берет мою руку и целует. — Валерия, я все слышал, — его слова проходятся электрическими разрядами по моей коже.

— Что слышали? — спрашиваю, а сама не могу понять, что со мной происходит. Дышать трудно, и в то же время мне легко.

Мои тревоги, проблемы, их груз все меньше и меньше давит. Вчера Николай помог, сегодня встреча с Артемом.

— В больнице. Это ваш голос не дал мне уйти. Вы такая хрупкая, а с какой невероятной силой меня держали, — он внимательно меня рассматривает. Настолько пристально, что невольно краснею.

Хоть в принципе делаю то же самое, окидываю взглядом Артема. Отмечаю на брови два шрама, седина серебрится в темных волосах, она его ничуть не портит, наоборот, придает некий шарм. Он гладко выбрит, ближе к уху виднеется еще один шрам, нижняя губа немного больше верхней, широкий нос. Его нельзя назвать красавцем, но от него исходит чисто мужская энергетика…

Нет, не только. Еще у меня странное ощущение, что я знаю этого человека очень давно. А ведь мы ни разу не общались. И объединяют нас трагические воспоминания.

— Оу! Наслышан, Валерия, — Николай Владимирович ходит по кабинету, глаз с нас не сводит. — Артем мне про таинственный голос все уши в свое время прожужжал. Это уже потом он выяснил, что вы к нему наведывались, и с детьми общались.

— Это меньшее, что я могла сделать в той ситуации. Вы не могли тогда погибнуть, — отвечаю, вновь вспоминая свои ощущения тех лет. — И я ощущала свою вину перед вами, сестрой…

— Глупости, Валерия! — усаживает меня на диван, который стоит у стены, присаживается рядом. — Вы спасли моих сыновей! И я у вас в неоплатном долгу! И Коль, — обращается к другу, — С меня причитается за Валерию, проси, что хошь!

— Да, ладно. Женщина в беде, тут невозможно пройти мимо. Особенно мимо вас, Валерия, — Николай Владимирович весело мне подмигивает.

Понимаю, что зная мою историю, он в большей степени мне льстит, пытается приободрить, но все равно приятно.

— Вы мне льстите, Николай Владимирович, — улыбаюсь. Перевожу взгляд на Артема, — Как Ваня и Сеня?

— Ваня боксом занимается, Сенька в науку ударился. Пацаны хорошие выросли, — достает из кармана телефон и показывает мне фото.

С интересом разглядываю. Помню испуганных мальчишек, а сейчас на меня смотрят уверенные парни. Ваня мускулистый подтянутый, Сеня в очках с пытливым взглядом.

— Красавцы. Очень приятно увидеть их такими спустя годы… — запинаюсь. Ведь парни без матери выросли.

— Я тогда долго провалялся. Думали, не выкарабкаюсь. Сестра помогала. Но без матери им тяжко пришлось, но парни у меня сильные, — говори о них с гордостью, четко считывая мои невысказанные фразы.

— Если правильно помню, у вас умница-дочка. Как она?

— Балетом занимается. А так, — тяжело вздыхаю. — Хотела бы сказать, что горжусь ей… но последние события… А вы откуда знаете, что у меня дочь?

— Я потом справки навел. Хотел знать про свою спасительницу. Даже к вам домой приходил, хотел отблагодарить. Ваш муж тогда открыл, сказал, что лучше вам не напоминать о трагедии, и посоветовал исчезнуть, — разводит руки в стороны. — Моя сестра также думала, сказала, что прекратила с вами общение, чтобы ничего не напоминало о трагедии. Все с чистого листа. А по ее мнению парням вы напоминали про тот страшный день, когда они мать и бабушку потеряли. Но это не так, они, как и я считают, что вы жизнь им спасли.

— Рома мне ничего не говорил…

Не удивляюсь поведению мужа. Он всегда меня очень ревновал. И если кто из мужчин даже в магазине случайный взгляд бросал, Рома потом долго успокоиться не мог. Но и этот поступок неправильный. Я имела право сама решить, с кем общаться. Тем более что касается той трагедии, муж знал, как я переживала.

— Ревновал, — Артем снова обжигает меня взглядом. — И я его понимаю.

— Доревновался, — бросаю с раздражением. — Да так, что ребенка моей сестре сделал.

— Тааак! Рассказывай все! Я ж понимаю, что тебе не просто так адвокат понадобился. Не против, если мы на ты? Все ж не чужие люди, — хриплый, бархатный голос будоражит.

— Не против. Но дело грязное, — закрываю глаза. Даже стыдно, что сейчас мне придется вывалить. Но я понимаю — это мой единственный шанс. Мне помощи ждать неоткуда, а этот человек… нас связывает нечто необъяснимое.

Николаю Владимировичу почему-то было не настолько стыдно рассказывать. Хоть и к нему сразу ощутила доверие.

— Коль, — оставь нас, пожалуйста.

— Неа, Артем. Извини, но я остаюсь. Думаю, в этом деле работенки хватит для всех, — стоматолог усаживается в кресло вдалеке от нас, откидывается на спинку