Гурьев обвел присутствующих выразительным взглядом и продолжил:

— Понятное дело, что интересующий нас генерал Скоробогатов было поскромнее, однако и его трофеи тоже исчислялись вагонами. Вполне вероятно, что и табакерки эти были привезены им, скажем, из Дрездена или из Берлина, а вовсе не были украдены Натальей Козельской. В любом случае такое обилие информации, касающейся семейства Козельских — Скоробогатовых, не могло оставить тебя, Женечка, равнодушной. Ты спала и видела, как бы все это присвоить! Но для того, чтобы разработать план, тебе требовалось вначале определиться с количеством родственников, которые могли бы в случае смерти твоей родной сестры Сони претендовать на наследство…

— Послушайте, выпустите меня отсюда немедленно! — Женя вскочила и теперь стояла посреди комнаты, бросая взгляды поочередно то на умолкнувшего Гурьева, то на Лизу и Глафиру. — Что за бред вы несете?! Я обратилась к вам за помощью, потому что узнала: вы самые лучшие в городе юристы и именно вы помогли найти убийцу моей сестры…

— Глупости, убийца твоей сестры сама выдала себя тем, что оставила в своем шкафу яд, — возразил ей Дмитрий. — Говорю же, сядь и успокойся! Дай мне дорассказать эту историю. Согласись, она достойна того, чтобы по ее мотивам снять неплохой детектив.

Женя бросила на него взгляд, полный ненависти:

— Да? Ну и что тут такого?! Я действительно хотела получить причитающуюся мне по наследству долю, но для этого я вовсе не собиралась убивать Соню! Мне надо было подгадать, выбрать такое время, чтобы моя сестрица была готова к встрече со мной… И я уверена, что, останься она в живых, мы непременно встретились бы и она, узнав во мне свою погибшую сестричку Женечку, обрадовалась бы и с радостью поделилась бы со мной…

— Продолжаю, — перебил ее Гурьев. — Итак, тебе надо было определиться, есть ли, помимо тебя, другие наследники первой очереди. Понятное дело, что других сестер, а также братьев и прочих родных у Сони не было. И получалось, что ты — единственная ее родственница. Но на всякий случай ты решила это проверить и поехала в Масловку. Придумала историю, будто твоя сестра уже умерла, мол, пусть все родственники приедут на похороны. И Клавдия Никифоровна объяснила тебе, что из всех родственников у Сони осталась одна-единственная тетка — Валентина, которая всю свою сознательную жизнь прожила в далеком Сургуте. Понятное дело, что в случае смерти Сони она не сможет приехать, даже и на похороны, да и вообще они с Соней не общались. А вот появление в течение полугода (срок, когда можно вступить в права наследства) после смерти Сони ее родной сестры, единственной, по сути, прямой наследницы, заставит прокурорских работников задуматься — а не эта ли сестричка отправила Соню на тот свет? Уж больно мотив подходящий! Тебе было страшно, очень. Тем более если ты разрабатываешь план убийства, рассчитывать можно только на себя. Значит, тебе нужно было приехать в Саратов лично и своими же собственными руками убить сестру. Этот план тебе никак не подходил — именно из-за опасности стать первой подозреваемой в убийстве. И потому ты задумала и разработала очень сложный план, но в результате ни один человек не подумал бы на тебя…

— Да, история на самом деле интересная… Только, когда вы выпустите меня отсюда, я сразу же обращусь в милицию! У вас тут что, клуб писателей-криминалистов, развлекающихся чтением вслух собственных книг?! — Женя, утонув в кресле, нервно крутила ступней. — Я вам одним своим видом подсказала новый сюжет?

— Знаешь, если бы я был писателем, то в жизни бы не придумал то, что задумала ты!

Итак. Тебе надо было сделать так, чтобы незадолго до ее кончины в окружении Сони оказался очень близкий ей по крови и по духу человек, на которого в случае смерти Сони и можно было бы повесить всех собак. Ну, чтобы все-все указывало на то, что именно этот человек был заинтересован в смерти Сони в первую голову, и наследство тоже должно было бы «обрушиться» именно на него. А поскольку родственница была одна, то и выбирать тебе как бы особенно и не приходилось.

— Неужели ты поехала в Сургут?! — Глафира прикрыла рот рукой, словно сказала нечто страшное, непозволительное, из-за чего можно испугаться до смерти.

— Да, она поехала в Сургут, разыскала там свою нетранспортабельную тетку Валентину, между прочим, молодую еще женщину. Всего-то на два года старше ее, поскольку Лидия Козельская, бабка Сони и Жени, родила свою младшую дочь в 1983 году в возрасте тридцати восьми лет. К тому же Валя была серьезно больна и нуждалась в постоянном уходе. Женя убедила Валю в том, что она — это она, Женя, ее живая и вполне здоровая племянница (а убеждать особенно-то и не пришлось, поскольку Женя удивительно похожа на свою мать Марию, утонувшую в «Бирюзовых далях»), и предложила Вале свою заботу. Забота же эта заключалась в том, что Женя, как бы потрясенная тяжелым состоянием своей молодой тетки, решает отправить ее в санаторий «Кедровый лог», где ей подлечат… читаю, — Гурьев достал еще один листок из кармана, при этом у Лизы глаза округлились от удивления: — «Болезни опорно-двигательного аппарата, нервной системы, органов пищеварения, мочеполовой системы, органов дыхания, нарушения обмена веществ и эндокринной системы, сердечно-сосудистые заболевания»… Здесь уместно задать вопрос: откуда у Женечки нашлись деньги на поездку в Сургут и на претворение ее плана в жизнь? Так откуда же у тебя были деньги?

— Вы — сборище идиотов, и я непременно обращусь в милицию! — прошипела Женя.

— А деньги Жене дал — якобы на «дорогостоящее лечение» — влюбленный в нее Саша, ее любовник-гример. Продал машину, оставшуюся ему в наследство от отца, отдал Жене деньги. И наша героиня действительно посадила свою тетку Валентину в такси и повезла ее в санаторий «Кедровый лог». Устроила ее в хороший номер, провела с ней почти весь день, помогая освоиться, а на следующий день поехала в Сургут, нашла там нотариуса и договорилась с ним о том, что привезет его в санаторий, чтобы там составить генеральную доверенность от имени тетки на свое имя.

Документ был подписан прямо в машине нотариуса, в лесу, неподалеку от санатория. Под дулом пистолета!

— Она все равно была не жилец, и, сколько бы денег в ее лечение ни вкладывали, толку бы все равно не было, — вдруг произнесла Женя. — А нотариус эта, баба такая… Вы бы видели ее кабинет! Разве что стол не из золота был сделан!