Шрифт:
Закладка:
— Не начнёт! — успокоил я подругу, — Я его приручил самым верным способом и он на них, скорее, даст показания, чем на меня!
Эльвира снова остановилась и, внимательно взглянув мне в честные глаза, потянула меня прочь от остановки.
— Ну-ка, колись! — с былой сталью в глазах той самой прежней волчицы Клюйко, потребовала подруга. — Думаю, ты понимаешь, что нервничать в моём положении мне нежелательно? — привела она неоспоримый довод, — Так, что всё как есть говори!
Плюнув на условности, я начал излагать более полную версию своего проживания в ИВС. Не утаивая на этот раз никаких нюансов.
— Я, Серёжа, и раньше догадывалась, что юноша ты необычный! — пристально рассматривая меня снизу вверх, задумчиво произнесла Эльвира, — Чего уж там, давал ты мне для этого поводы и не раз. Но не думала я, что ты настолько особенный! Я надеюсь, ты руководствовался трезвым расчетом, когда жулика поливал? Или, не дай бог, тебя в тот момент эмоции переполнили и ты непреодолимое удовольствие испытывал?
Минут пятнадцать я объяснял этой гормонально нестабильной, а значит, не в полной мере адекватной женщине, насколько она необъективна по отношению ко мне. И только когда она, перестав сдерживаться, заржала, как полковая лошадь, понял, что меня бессовестно развели. Как прыщавого пионера.
— Тогда да, есть шанс, что это будет твой свидетель, а не противной стороны, — согласилась со мной Клюйко. — Но я завтра еще раз свяжусь с дедом и попрошу, чтобы он оградил твоего окроплённого терпилу от давления со стороны наших коллег. Дня три-четыре надо тебе продержаться, а там полегче будет. Насколько мне известно, комиссию сюда уже формируют. И Пана твоя это мне так же подтвердила. Она по своим связям насчет тебе серьёзно прошлась! При мне позавчера звонила какому-то Дубровину. Ты что-нибудь знаешь про этого человека?
Я успокоил Клюйко, что генерала Дубровина я знаю и даже квартировал у него во время нашей совместной поездки в Москву.
Посадив Эльвиру на её автобус, я перешел на противоположную сторону улицы. И сразу же мне повезло, я поймал частника. Ехать до нужного адреса было совсем недалеко.
— Проходи! — отступил в тень коридора Сергей Степанович Копылов после того, как оглядел меня с ног до головы, — Пошли на кухню! Ты, наверное, после тюремной баланды есть хочешь?
Я заверил хлебосольного хозяина дома, что только что из-за стола и кормить меня не нужно.
— Тогда пошли намахнём! — не терпящим возражений тоном, приказал Копылов, увлекая меня в сторону кухни, — Пошли, пошли! За это даже нехристи пить не отказываются!
Озираясь на двери, ведущие из коридора в комнаты, я ожидал появления беспокойной Натальи.
— Один я дома! — заметив мою тревожную неуверенность, подбодрил меня старший товарищ. — У портнихи они, часа через два вернутся, не раньше.
Убедившись, что бабьи попрёки мне не грозят, я со спокойной душой принялся выставлять на стол закуску из холодильника. А видный городской партиец тем временем резал колбасу с сыром и разливал водку.
Что оптимистичный прогноз товарища Копылова бесславно рассыпался, я понял после приёма вовнутрь второй рюмки. Когда хлопнула входная дверь и из коридора донеслись голоса Натальи, и ейной маменьки.
Не прошло и двух мгновений, как в дверном проёме появилась Наталья Сергеевна Копылова. Энергичная, взволнованная и полностью готовая к доминированию в нашем дружеском общении.
Глава 22
— Тебя кто сюда звал⁈ Не видишь, мы разговариваем? — очень вовремя и к месту вызверился папаша моей подружки. Тем самым, крепко выручив меня и избавив от жениховских оправданий.
— Тебя отпустили? Под подписку? — не обращая внимания на неудовольствие отца, клещом вцепилась в меня младшая Копылова. Но перешагнуть порог кухни и подойти ближе она всё же не решилась.
— Дело вообще прекратили. За отсутствием состава, — охотно поделился я с ней своей неподдельной радостью.
— Пошли-ка, Сергей, прогуляемся, здесь нам с тобой поговорить не дадут! — неспешно опрокинув в себя еще одну стопку и не закусив, поднялся из-за стола мрачный Сергей Степанович. — Бабы, они и есть бабы! — не реагируя на вспыхнувшую обидой дочь, направился он из кухни в коридор.
Показывая, что не согласен с волюнтаризмом её отца, но вынужден следовать его воле, я улыбнулся младшей прокурорше. И даже подмигнул ей. Лицо девушки слегка смягчилось, но веселее она выглядеть не стала.
Проходя вслед за хозяином дома мимо его дочурки, я успел по-дружески и не без чувства удовлетворения, погладить её по возмущенно вздымающейся груди. Эх, эту бы грудь, да Лиде…
Вряд ли мне этой простенькой комсомольской лаской полностью удалось устранить все недопонимания между нами. Но своё доброжелательное отношение к барышне я худо-бедно продемонстрировал. Не бог весть, какое проявление дружелюбия, но хоть что-то.
Из квартиры мы с Копыловым выходили под неравнодушными взглядами не только его дочери, но и жены. Они стояли в двустворчатом проёме зала и без улыбок смотрели, как мы поочерёдно обуваемся. И, если взгляд дочурки был неумолимо насупленным, то её мать смотрела на своего мужа и на меня с искренним беспокойством.
— Что ты там про прекращение дела начал говорить? — аккуратно озираясь по сторонам, спросил меня мой старший партийный товарищ.
Пришлось понятным для не юриста языком объяснять свои правовые взаимоотношения с государством. Горкомовец внимательно слушал, время от времени задавая уточняющие и вполне толковые вопросы.
Постепенно наш разговор дошел до загадочной персоны «колбасного» пижона Зинченко. Который по совместительству был еще и милицейским подполковником.
— Держись от него подальше! — сразу же взбодрился Сергей Степанович, — Его Матыцын протащил на это место. Настолько быстро протащил, что я ничего не успел предпринять. Говорят, что этот Зинченко начальником какого-то отделения в Упралении БХСС работал. Насколько мне известно, в Прибалтике. И вроде бы в Калининградском областном УВД. Чей-то он родственник из близких к Матыцыну людей.
Я, предельно внимательно слушая старшего товарища, не стал скрывать своего удивлённого непонимания. Фигура фатоватого и безусловно, хитрожопого щеголя интриговала меня всё больше, и больше. Час от часу становясь непонятней и загадочней.
