- Когда-нибудь, несдержанность языка погубит малыша Цзи, - старый мудрец сжал губы, без труда догадавшись об источнике осведомленности Сяо-Фаня. - Что же, коли ты твердо вознамерился постранствовать по рекам и озерам, покажи мне, что способен защитить себя, - он поднялся легким движением. Лицо старца успокоилось, и даже его извечная ухмылка на мгновение вернулась на свое место. - Если сможешь меня коснуться, ударом либо внешней техникой, я расскажу тебе все, и позволю присоединиться к миссии твоих старших…

Уся-цзы и договорить не успел, как Ван Фань бросился вперед, посылая в учителя град энергетических стрел техники “восьми бессмертных, указующих путь”. Рассмеявшись, тот ускользнул с небрежной легкостью, оттолкнувшись от земли, каменной столешницы, и ствола дерева в одном быстром круговом движении. Ринувшегося было в ближний бой Сяо-Фаня встретил шквал импульсов, порожденный пальцевой техникой. Старый мудрец применял то же, что и его ученик, но совершенно на другом уровне - в его исполнении, атака энергетическими импульсами выглядела сплошным сияющим потоком ци. Эта волна мощи задела юношу самым краешком, но заставила его тело на мгновение онеметь. Он застыл на месте, пытаясь справиться с непослушными конечностями при помощи циркуляции внутренней энергии. Уся-цзы терпеливо ждал, чуть улыбаясь, но его ученик все не двигался с места, болезненно кривясь.

- Если ты хочешь передохнуть, Сяо-Фань, мы можем…

Старец не успел договорить - Ван Фань вновь ринулся вперед, ускоряя себя техникой шагов настолько, что на мгновение превратился в размытый силуэт. Исказившая воздух волна ци сорвалась с его кулака, прянув в направлении Уся-цзы. Тот не стал отражать ее, либо же уклоняться - все с тем же доброжелательным видом он шагнул навстречу атаке, и поступь его была ничуть не медленнее того, что показывал его ученик. Короткая вспышка энергии, сорвавшаяся с ладони старца, разрушила атаку Сяо-Фаня, и Уся-цзы напрягся уже было, готовый продолжить свое стремительную поступь не менее быстрым кулачным ударом, как Ван Фань, мгновенно сменив направление движения, скользнул в сторону, вновь атакуя пальцевыми техниками.

Он повторил этот маневр снова и снова, нападая и смещаясь, избегая ближнего боя, и обрушивая на учителя все новые и новые импульсы внешних техник. Они скользили по ярко-зеленой траве луга, едва тревожа ее, словно два призрака, и их размытые от скорости движений фигуры все не останавливались. Сяо-Фань начал уставать первым - его движения становились все медленнее, и вдруг, после очередного выполнения техники шагов, его повело, и юноша споткнулся, пытаясь удержать равновесие. Его учитель, озабоченно охнув, шагнул было ближе, но резко остановился на полушаге - полу его халата рвануло, как если бы взявшаяся из ниоткуда стрела ударила на излете. С удивлением, Уся-цзы осмотрел небольшую прореху на светло-синем шелке.

- Условия выполнены, учитель, - тяжело дыша, выдавил Ван Фань. Его усталость, едва не свалившая юношу прямо посреди боя, не была уловкой - он едва держался на ногах, истощенный сверхусилиями, что приложил для победы в этом коротком поединке.

- Я целил именно в халат - даже “красной точкой” я не стал бы бить вас всерьез, - продолжил он, кое-как успокаивая дыхание. Старый мудрец неловко усмехнулся.

- В настоящем сражении, ты был бы мертв, если бы эта атака не достигла цели, или же не свалила бы врага, - высказался он с сомнением в голосе.

- С кем-то вашего уровня силы, я и не стал бы вступать в сражение, - ответил Сяо-Фань без единого сомнения. - Я или напал бы из засады, вместе с товарищами, или и вовсе бы не стал связываться. Вы хотели, чтобы я коснулся вас, и я выполнил это условие, - он посмотрел на учителя с ожиданием. Уся-цзы коротко вздохнул, и уселся обратно за столик. Стоявший на нем чайный прибор чудом не пострадал во время их скоротечной схватки.

- Садись, Сяо-Фань, - с обреченным спокойствием высказался старец. - Передохни, и выпей со мной чаю. Это выдержанный юньнаньский пуэр, он придаст тебе сил, и умиротворит твой дух, - юноша с готовностью присел на круглый табурет, и, наполнив одну из чашек, отхлебнул неожиданно сладкого и мягкого напитка, вкусом непохожего ни на один доселе пробованный им чай. Бодрость словно разлилась по жилам юноши, следуя за его первым глотком.

- Несколько месяцев назад, Культ Тяньлун и секта Фэнду сошлись в битве у подножия хребта Тяньду, - начал Уся-цзы, отпив из своей чашки. - Ты видел этот бой своими глазами, и видел силы сражавшихся. В нем не было победителя - много крови пролилось тогда, но ни одна из сторон не понесла тяжелых потерь. Выжили все старшие обеих сект, и вражда между Ли Цанлуном и Владыкой Мертвых и не думает угасать. Стремясь предотвратить смерти невиновных, император издал тайный эдикт, объявивший Период Невмешательства. До конца года, ни один ямынь не станет судить вольный люд, странствующий по рекам и озерам, за сражения между собой, и ни один стражник не прекратит поединка воителей, если те не вредят мирным жителям, - он сделал паузу, отпив чая.

- Не вправе простой люд осуждать Сына Неба, - высказался он ровно, - Но, может статься, некие недобрые силы, близкие к императорскому двору, подливают масла в огонь, сами оставаясь в тени. Многие невинные люди уже погибли из-за Периода Невмешательства, и многие продолжают погибать. Я приказал Юэсюаню разобраться в причинах этих смертей, и вызнать, кто же пользуется добротой императора в своих грязных целях. Цзи напросился с ним, и видится мне, не отпусти я его, негодник сбежал бы сам, и последовал за своим старшим, - мудрец покачал головой, добродушно усмехаясь.

- Первой их целью должен был стать Дом Музыки и Меча - Сяо Хаошуан недавно говорил мне, что недобрые тени сгущаются над его домом, и в долине, окружающей его, видели подозрительных людей. Знать бы мне, - старец тяжело вздохнул, - что его подозрения оправдаются так быстро, и так кроваво. Цзи и Юэсюань опоздали - они нашли лишь еле живого Сяо Фу, сражающегося с человеком, что назвался Кукловодом Мертвых.

- Как он выглядел? - перебил старца Сяо-Фань. Ни следа не осталось от усталости юноши - подобравшись, он внимательно глядел на учителя, ловя каждое его слово. Уся-цзы укоризненно посмотрел на юношу.

- Простите мою невежливость, - высказался тот без капли сожаления в голосе. - Но все же,