организации, а потому попадал иногда в очень неловкое положение. Например, один раз у В.П.Науменко на собрании «Старой Громады» членом которой был и И.М., когда по поводу какого-то вопроса начал высказывать свое мнение инженер И.А.Новицкий{307}, то Стешенко, по своему обыкновению, бросил какое-то оскорбительное замечание; это так возмутило Новицкого, в то время страдающего болезнью печени, что он, потеряв всякую выдержку и чрезмерно вспылив, подскочил к Стешенко с возгласом: «Если ты, мерзавец, осмелишься еще раз так меня оскорбить, то я разобью всю твою дрянную морду…», а это не было пустой угрозой, потому что Измаил Орестович, хотя был тогда уже человеком старым, но чрезвычайно сильным, с железной мускулатурой. Когда я в тот момент оглянулся вокруг, то увидел, что почти все старые «громадяне» опустили от неловкости головы к столу, но на всех физиономиях было написано выражение удовольствия, или злорадства, потому что Иван-воин всех достал до живых печенок, а Науменко, как хозяин дома, а потому и председатель собрания, вместо того, чтобы остановить своего давнего товарища Новицкого, на которого он имел большое влияние, еще как бы подбадривал его взглядом, не сделав никакого движения, чтобы прекратить эту тяжелую сцену. Наконец, Новицкий, обессиленный от гнева, весь мокрый, бессильно упал на стул, а И.М., белый как стена, поднялся и молча вышел из дома, а через некоторое время и мы все поодиночке тоже молча стали расходиться, горячо пожимая руку Новицкого, который еще остался у Науменко вместе со старыми своими товарищами. Потом я узнал, что Новицкий на следующий день утром поехал к Стешенко и просил у него прощения за свое бестактное, вызванное болезнью поведение, а Стешенко, вообще незлобивый и благодушный человек, простил ему тот болезненный поступок. С тех пор Иван-воин, по крайней мере на общественных собраниях, изменил свою воинственную натуру и вел себя со всеми так вежливо и ласково, что впоследствии постепенно отпал от него эпитет — «Воин» и его звали уже просто И.М.Стешенко, но с того времени он начал уклоняться от украинских групп и стал принимать близкое участие в русских либеральных культурно-просветительских кругах как лектор по русской литературе, а потом, получив должность директора Коммерческой школы, совсем исчез с общественного горизонта.

Когда наступила революция, и туповская Рада, помимо частных квартир, начала собираться в клубе «Родина», то И. Матвеевич стал требовать, чтобы и его приняли в Раду, снова как представителя какой-то опять-таки мифической социал-демократической группы, а когда Д.В.Антонович и А.Ф.Степаненко тоже стали добиваться, чтобы и их приняли в Раду, как делегатов, что-то от пятнадцати рабочих социал-демократических групп, которых они и назвать не могли, то И.М. присоединился к ним, и под их давлением Рада приняла их, назвавшись Центральной Радой, то есть, такой, в которой, объединились все тогдашние украинские общественные течения, то есть туповские и социал-демократические пролетарские группы, потому что эсеровских организаций тогда еще не было, по крайней мере, в Киеве. С этого времени И.М. стал выступать почти на всех киевских митингах и своим выдающимся ораторским талантом захватывал общество и приобрел славу одного из самых выдающихся общественных деятелей того времени, и когда организовался генеральный секретариат, то ему предложена была должность секретаря, а затем и министра народного образования. Но здесь опять Иван Матвеевич проявил себя только как выдающийся оратор, но никакой организатор, а к тому же безвольный и нерешительный человек, а потому всю деятельность его как министра общественность характеризовала по меткому выражению М.С.Грушевского как «энергичный бег на месте»[69], кроме того, Стешенко возмутил против себя общественность тем, что в своем министерстве пристроил на службу и свою дочь, и жену Оксану Михайловну{308} и двух ее сестер — Людмилу и Марию, и брата Юрия Михайловича Старицких{309}, и других родственников — мужа и жену Вилинских{310}, и еще каких-то родственников семьи Старицких, о чем не только громко роптало общество, а и в газетах высмеивало и требовало его отставки. Наконец, при первой смене кабинета Стешенко отстранили от министерской должности, дав ему какую-то незначительную должность в департаменте, а потом и вовсе забыли о нем, и только неожиданная смерть снова напомнила обществу об этом незаурядном ораторе и щиром украинском общественном деятеле, и общество устроило ему пышные похороны. Пресса украинская, воспользовавшись тем, что бандиты не ограбили Стешенко и скрылись, ничего у него не взяв, высказала мнение, что Стешенко убили не бандиты, а истинно русские и таким образом, связала убийство Стешенко с убийством Эйхгорна и придала ему политический характер, а потому похороны получились более пышные, чем можно было того ожидать.

7 августа

Из газет видно, что делегация от «Союза национальной державности»{311}, в который входят эсеры, эсефы, трудовики, демократы-хлеборобы, крестьянский союз, железнодорожники и другие профессиональные союзы, ходила к германскому генеральному консулу Тилю{312}, который замещает Мумма, и выразила соболезнования германскому народу по поводу убийства Эйхгорна, отметив, что он был убит великороссами — врагами украинской державности, с которыми украинский народ не имеет ничего общего. На это Тилле ответил, что, к сожалению, следствие по убийству Эйхгорна показало ниточку, которая связывает московских эсеров с Одессой, в которой организовалась террористическая группа против немецкого командования на Украине. Делегация ответила, что все украинские партии стоят на почве самостийности украинской державы, на чем стоял и покойный Эйхгорн, а все русские партии, начиная от самых правых и до самых левых, относятся враждебно к Украинской державе, но, к сожалению, нынешняя власть на Украине попала как раз в руки россиян, враждебных украинской государственности, а это дает широкий простор централистическим тенденциям на Украине. В такой атмосфере и создается психологически благодатная почва для таких фактов, как покушение на Эйхгорна. На прощание Тилле выразил надежду, что деятельность «Национального союза» не будет безрезультатной, если в нем участвуют такие крупные организации, как Крестьянский союз, и при полном доверии и согласии, отношения между украинским и немецким народом могут наладиться. Немецкое посольство доведет до ведома немецкого правительства и народа заявление «Национального союза». К сожалению, Тилле известен давно как не сторонник украинской державы, поэтому он в желаемом для себя свете и осветит заявление «Украинского национального союза», и в результате политика немецкая на Украине останется такой же русофильской, какой была до сих пор, в ущерб и немцам, и украинцам. Если бы немцы проводили четкую украинскую политику, то они имели бы на своей стороне все украинское общество, а это привело бы к установлению хорошего отношения народа к немцам. Я