с таким же азартом он играет и в «фильки» и вообще он все делает с азартом, со страстностью, а не как подёнщик. Так же он и пишет, так же занимается партийной работой, а еще горячее, еще азартнее отдавался он политической государственной работе, когда был премьер-министром; он тогда работал до изнеможения, до полного расстройства нервов, потому что приходилось бороться со всеми неблагоприятными обстоятельствами, а больше всего с бестолковой политикой эсеров, которых поддерживал такой авторитетный влиятельный человек как Грушевский. Еще задолго до большевистского нападения я убеждал Винниченко оставить политическую работу и отойти в сторону, вернувшись к писательству, потому что все равно эсеровско-большевистское течение снесет его, а может, и зальет; наконец перед самым нападением большевиков, он должен был бросить политическую работу под напором эсеров, и таким образом премьерство перешло в руки Голубовича, который навеки опозорился со своим кабинетом министров. Когда наше правительство вернулось из Житомира, с немцами, то Викул{296}, Левко, Садовский и еще некоторые социал-демократы, видя неизбежность социальной реакции, настаивали, чтобы их фракция перешла в оппозицию к правительству и чтобы Порш и Ткаченко вышли из кабинета, чтобы не быть участниками этой реакции, но эти господа, дорвавшись к власти, вцепились в нее руками и ногами и убедили большинство членов своей партии, что социал-демократы должны-таки быть в кабинете, чтобы не допустить реакции, а Левка и Ко заподозрили в контрреволюционности; тогда Левко с несколькими членами — Ковенко, Ковальский{297}, Гермайзе{298} и Еремиев{299} — демонстративно вышли из социалистической демократической фракции Малой Рады, за что на них напал, как на предателей, Грушевский, говоря, что они хотят выйти из Центральной Рады чистыми с красным флагом в руках.

Теперь, во время судебного процесса по делу об аресте или похищении Доброго, ярко проявилось, насколько были правы Садовский, Викул, Левко и другие социал-демократы «контрреволюционеры», когда требовали отозвать из кабинета членов своей партии, чтобы обвинения в реакции не пали и на пролетарскую партию. Они тогда и не подозревали и не представляли себе, что кабинет будут обвинять не только в реакционности, но и в мошенничестве, взяточничестве, воровстве не только народных денег, а еще и в «похищение» банкира, как будто какая-то дикарская Зелимханская банда или итальянская «каморра». Неизвестно, как и чем будет оправдываться главный организатор похищения Доброго, министр внутренних дел Ткаченко, потому что его еще не нашли, а Голубович сначала пробовал отбрехиваться, но так неловко, так по-мальчишески, что нахал-прокурор немец в раздражении допустил такие выражения: «Вы лжете так, что стены суда дрожат» или — «вы на самом деле такой глупый, или только прикидываетесь дурачком!?» А когда Голубовичу не удалось отбрехаться, то он признался в том, что знал о похищении Доброго и стал просить у суда «не справедливости, а снисхождения». Это поведение Голубовича на суде так всех возмутило, что никто теперь без презрения и вспомнить не может это ничтожество, эту паскуду. Вместо того, чтобы с достоинством заявить, что он не признает над собой немецкого суда, и отказаться отвечать, или хотя бы запротестовать тогда, когда прокурор начал говорит ему грубости, заметив, что это не немецкая казарма, а суд, где нужно вести себя деликатнее с подсудимыми, Голубович, боясь наказания, начал униженно, как школьник, или как мелкий воришка, просить «снисхождения», чем опозорил себя и эсеровский кабинет на веки вечные.

1 августа

Вчерашние газеты и свежие посетители могилы привезли из Киева сенсационные новости, а самая важная из них — это покушение на фельдмаршала Эйхгорна и его смерть. Если справедливы газетные сведения, что бомбу бросил великоросс из Рязанской губернии, то это событие может нам в некоторой степени и послужить, потому что тогда это будет очевидным, что великороссы мстят немцам за поддержку независимой Украины, без которой Россия уже не может быть Россией, а будет вновь только Московией, чего никакой великоросс, к какой бы партии он ни принадлежал, пережить не может и готов на любые жертвы, чтобы вновь присоединить Украину к Московии и воскресить великую Россию. Если действительно покушение на Эйхгорна совершил великоросс, то немцы должны будут занять враждебную позицию по отношению к великороссам, которые теперь заполонили все министерства и вообще весь государственный аппарат в Украинской державе и тянут ее к соединению с Московией. Тогда и теперешний кабинет, чтобы показать свою враждебность и несогласие с великорусскими аспирациями, должен будет поувольнять и повыселять великороссов, которые, как сказано, заполняют все украинские государственные институции, и вообще должен будет вести яркую политику обособления от единой России. Гетман, который производит впечатление самого щирого украинского самостийника в теперешнем правительстве, выпустил по поводу смерти Эйхгорна грамоту, в которой пытается отмежеваться от великороссов и выставляет Эйхгорна как искреннего сторонника независимой Украинской державы. Если бы руководители украинской прессы были дальновидными политиками, то они, воспользовавшись покушением на Эйхгорна, подняли бы широкую и интенсивную агитацию против великороссов и наших домашних обще— или малороссов, которые ведут объединительную политику, но я боюсь, что возмущение, которое теперь овладело всеми слоями украинского населения против немцев, затемнит разум наших руководителей прессы и они будут молчат, потому что не посмеют по этому поводу злорадствовать. Народ и все социалистические партии возмущены против немцев за социальную реакцию, которую они вызвали на Украине, а все свидомые националисты не могут простить немцам того, что они безразлично относятся, а может, и способствуют тому обрусительству, которое проводит кабинет Лизогуба. Народ откровенно говорит, что украинцы привели сюда немцев, которые вернули назад панам землю, а в Московии, под большевистским правительством, вся земля перешла в руки народа и вообще там теперь сотворился земной рай, а здесь у нас немцы вновь завели старый режим и к тому еще и сами грабят народ, а потому всякие неудачи немцев на войне с радостью воспринимаются всеми слоями украинского населения, так же с радостью оно примет и покушение на Эйхгорна, который является официальным виновником всей германской политики на Украине.

В народе с каждым днем все больше и больше распространяется сочувствие к Антанте и надежда, что англо-французы освободят народ из немецкой неволи. Пропаганду и агитацию в пользу Антанты проводят не только черносотенцы и кадеты, но и русские социалистические партии и всякие продажные проходимцы, которые получают на это от Антанты большие деньги. К большому сожалению, эта ненависть к немцам охватывает все шире и шире и так называемую свидомую украинскую интеллигенцию разных партий; а потому многие украинские элементы теперь начали решительно склоняться к австрийской ориентации,