Морифинвэ кивнул.

— С моими картами дела обстоят иначе, — дружелюбно произнёс сын Новэ Корабела. — Чертежи на столе точны до мелочей. А это, — голубые с сиреневым оттенком глаза эльфа засияли, когда Синда достал из потайного кармана плаща небольшой свиток, — карта богатств недр. Многие из них уже заняты, но далеко не все.

— Я не останусь в долгу за помощь, — заинтересовался Феаноринг, — ты же понимаешь, богатый сосед — это выгодно.

— Господин Карантир, — подумав, проговорил Каленовэ, — у моей семьи есть нерушимая традиция: заключая договорённости и союзы, мы скрепляем их браком между членами заинтересованных семей.

— Я единственный представитель своего рода, — с неплохо скрываемой настороженностью сказал Морифинвэ, — ибо его основатель.

— Тогда нам тем более не составит труда договориться! — обрадовался сын Новэ Корабела. — У меня три дочери, господин Карантир.

Заметив, что Нолдо не спешит соглашаться, Каленовэ расстелил на столе ещё карту владений.

— Мои дочери красивы, как и леса, которые могут стать твоими, и будут плодовиты, как земли, что расположены в восточной части твоей потенциальной территории. И они могут оказаться потомками Денетора, если хорошенько изучить историю семьи моей супруги Элиан.

— Не старайся, серый брат, — рассмеялся Карнистир, прикидывая возможности, которые никогда бы не пришли в голову Каленовэ. — Я соглашусь увести в мои будущие земли всех троих дев, и, поверь, назад они не попросятся. Одна станет женой мне, две другие выберут женихов из моих лордов или военачальников.

— Я подумаю над этим, — усмехнулся сын Новэ Корабела, просияв от неожиданного успеха.

— Думай, а пока расскажи, действительно ли эти горы к востоку от равнины Таргелион принадлежат гномам?

Лорд кивнул.

— Тогда, — самодовольно улыбнулся Феаноринг, — я готов отметить границы своего королевства. И, мой будущий тесть, мы вместе обрадуем будущую королеву, показав обширные территории, которые скоро станут её владениями. Надеюсь, дорогой тесть, на твоих картах Таргелион не вчетверо больше, чем на самом деле?

***

— Конечно, нет, разве что… Совсем немного! — рассмеялась Пилинэль, встряхнув потрясающими локонами рыжеватого оттенка. — Я никому не раскрываю секрет красоты моих волос. Но за вознаграждение сделаю и тебе такие волосы, леди.

Линдиэль, поначалу испытавшая негативные эмоции по отношению к спутницам короля Карантира, оказавшись с ними около костра в компании музыканта, поняла, что зря думала о незнакомках плохо. Почему-то очень понравилось, что ни одна из троих эльфиек не бросилась на шею вернувшемуся владыке, когда тот в сопровождении Каленовэ и верных присоединился, наконец, к празднующим в шатре.

Убрав локоны под капюшон, Пилинэль взяла запечённого кролика.

— М-м-м-м, — блаженно закатила глаза рыжеволосая дева, — вкуснейшее мясо! — хитро переглянувшись с подругами, эльфийка проницательно посмотрела на дочь лорда Каленовэ. — У меня в последнее время на удивление прекрасный аппетит!

Оэруиль побледнела и, наскоро попрощавшись с Линдиэль, поспешила к матери и сёстрам.

***

— У меня тоже есть мечта, — отрешённо улыбаясь, с кубком ароматного вина в руке, нараспев говорил Морифинвэ, когда Оэруиль вошла в шатёр и добежала до родни. — Однажды мне она приснилась. Это была высокая белая башня на берегу дивного озера. Из самого высокого окна выглянула прекрасная сребровласая дева. Она встала на подоконник, а потом прыгнула и взлетела к ночному светилу, обняв его хранителя Тилиона. Дева и Майя стали целоваться и танцевать на фоне звёздного неба, а потом красавица вернулась в башню. Так повторялось несколько раз, я смотрел на прекрасную эльфийку и влюблялся в неё всё сильнее.

Оэруиль видела, как её мать и сёстры пытались понравиться черноволосому королю с безумными серыми глазами, в которых горел чудовищный огонь, как во взгляде монстра, заискивающе смотрели на него, томно вздыхали.

— Я захотел догнать прекрасную деву, — продолжал нолдорский король, — захотел, чтобы она целовала меня, а не этого небесного дурака! Я поднялся на башню, побежал к окну, в котором снова стояла моя любовь, бросился к ней, попытался обнять, схватить, но мои руки сомкнулись на пустоте — прекрасная эльфийка уже взлетела. И тогда я тоже прыгнул в небо. За ней. И упал.

Элиан и две дочери едва не рыдали от наигранного умиления.

— Король Карантир, — вздохнула супруга лорда Каленовэ, — ты будешь прекрасным мужем одной из моих дочерей. Кого из них желаешь сделать счастливой?

Оэруиль посмотрела на своих сестёр. Понимая, что мать не отступится, а сёстры слишком юны и глупы, чтобы видеть, кто перед ними, дева почувствовала, как задрожали губы.

«Я люблю сестричек, — вспомнив Гаэруиль и Каленуиль крохами, которым пела колыбельные, дева поняла, что сделает всё, лишь бы защитить их. — И не дам в обиду!»

— Я старшая дочь владыки Оссирианда, — стерев с лица скатившиеся слёзы, громко произнесла Оэруиль, — я и стану королевой!

«Я стану королевой, — подумала эльфийка, поймав на себе многие взгляды, среди которых не было ни одного искреннего, — я выживу! Взлечу до небес, кто бы ни пытался помешать!»

По взгляду Карантира было понятно, что ему всё равно, кто станет его женой. Элиан тоже было неважно.

«Мама…»

— Да процветают ваши земли, король Карантир и королева Оэруиль! — поднял тост лорд Каленовэ.

«Папа!»

Присоединиться к чествованию будущих молодожёнов поспешили все гости праздника, и единственной искренней эмоцией во взглядах и голосах было желание выпить прекрасного вина. Неважно, по какому поводу.

Повод для гордости

Взгляд снова и снова устремлялся на недостроенный дворец.

Сколько раз были предприняты попытки закончить работу, но руки каждый раз опускались, словно сама судьба не позволяла довести дело до конца, ведь… В этом не было смысла.

— Тебе всё же стоит отправляться в путь, Амбарусса, — обернувшись на младшего брата, вздохнул Питьяфинвэ. — Бери наших подданных, мою Галенлиндэ и уезжай в земли, указанные Нельо.

— Мы уедем только вместе, Амбарусса, — мрачно отозвался Тэлуфинвэ и пошёл на сторожевую башню, не дожидаясь резких возражений.

Оставшись последними из братьев на принадлежащей новому нолдорану земле, близнецы понимали: встреча с разведчиками Нолофинвэ неизбежна. Питьяфинвэ всерьёз готовился к бою: его жена вскоре должна была родить, поэтому Феаноринг не трогался с места, считая, что дальний путь сквозь снег и мороз может навредить будущей маме и малышу, а в верных дяди видел врагов, едва ли не более злобных, чем орки.