Шрифт:
Закладка:
Время Пасхального наступления повысило ставки любых действий, которые Никсон мог предпринять в ответ. Его государственный визит в Китай стал первым историческим шагом в трансформации холодной войны; встречи на высшем уровне в Москве в конце мая станут еще одним знаковым событием. Вашингтон единодушно выступал за военную сдержанность. Как и предсказуемо, Никсон отверг этот подход.
Во время заседания СНБ в Белом доме утром 8 мая 1972 года президент признал, что эскалация возмездия может поставить под угрозу московский саммит и месяцы подготовительной работы, которая шла к нему. Но ничего не делать или быть изгнанным из Вьетнама означало, что мы вступим в переговоры с Москвой с рекордом национального отречения.
Обращаясь к нации в этом духе, Никсон изложил американскую позицию - по сути, повторив мирное предложение, которое он сделал в январе: прекращение огня и вывод американских войск в обмен на то, что Ханой примет правительство Сайгона, сформированное в ходе согласованного политического процесса. Никсон объяснил:
В этой войне у нас осталось только два вопроса. Во-первых, перед лицом массированного вторжения мы останемся в стороне, подвергнем опасности жизни 60 000 американцев [включая гражданский персонал] и оставим южных вьетнамцев на долгую ночь террора? Этого не произойдет. Мы сделаем все необходимое, чтобы сохранить жизни американцев и честь Америки. Во-вторых, перед лицом полной непримиримости за столом переговоров, объединимся ли мы с нашим врагом, чтобы установить коммунистическое правительство в Южном Вьетнаме? Этого тоже не произойдет. Мы не перейдем грань от великодушия к предательству.
Следуя часто озвучиваемой им максиме о том, что за половинчатое выполнение чего-либо приходится платить ту же цену, что и за полное, Никсон приказал принять комплекс мер, первоначально разработанных в 1969 году, включая минирование гаваней Севера и бомбардировку его линий снабжения, где бы они ни находились, тем самым отменив соглашение о прекращении бомбардировок, действовавшее с 1968 года.
Москва предпочла проигнорировать вызов, и саммит состоялся, как и было запланировано. Хотя Советы осудили эскалацию, а также блокаду, они ограничили свою критику одним ужином на даче Брежнева, не высказывая никаких угроз и закончив тем, что министр иностранных дел Андрей Громыко и я в тот же вечер возобновили обсуждения по SALT. Вскоре после саммита Ханой посетил титулярный глава советского государства Николай Подгорный. Никаких ответных действий предпринято не было; Москва пришла к выводу, что она не может отказаться от своих усилий по уравновешиванию нашей китайской инициативы.
В июле наши южновьетнамские союзники отвоевали Куанг Три. Ханой оказался в изоляции; ни Советский Союз, ни Китай не пришли ему на помощь, кроме публичных протестов. В том же месяце возобновились переговоры с Ле Дык Тхо. Хотя его официальные позиции остались неизменными, его тон стал несколько более примирительным. Он поднял вопрос о том, как быстро может быть достигнуто окончательное соглашение, если предположить, что нам удастся добиться прорыва. Затем, во время встречи 8 октября, он неожиданно представил официальный документ, который он описал как принятие Ханоем окончательного предложения Никсона, сделанного в январе, заявив: «Это новое предложение в точности соответствует тому, что предложил сам президент Никсон: прекращение огня, окончание войны, освобождение пленных и вывод войск».
Это было в основном верно, хотя в ходе переговоров возникло бы много ловушек. Тем не менее, признание сайгонского правительства в качестве постоянной структуры отвечало одной из наших главных целей. Когда Тхо закончил, я попросил перерыв. После того как он вышел из комнаты, я повернулся к Уинстону Лорду, моему другу и специальному помощнику, пожал ему руку и сказал: "Возможно, мы сделали это".
Ле Дык Тхо, оттягивавший почти три года, повел себя совсем иначе теперь, когда Ханой стремился завершить переговоры до приближающихся президентских выборов в США, после которых, как он опасался, ему придется иметь дело с президентом, переизбранным подавляющим большинством голосов.
Никсон осознавал, что во время своего второго срока он, скорее всего, столкнется с враждебным Конгрессом, который уже сейчас находится в процессе прекращения финансирования военных действий. На короткий миг стратегические расчеты обеих сторон стали параллельными; конфликт наконец-то достиг того, что ученые, занимающиеся вопросами урегулирования путем переговоров, называют "зрелостью". В результате мы с Ле Дук Тхо провели три дня и ночи за составлением окончательного текста (подлежащего утверждению Никсоном и Сайгоном). Мир был дразняще близок, и Ханой настаивал на немедленном завершении нашей работы.
Но ни Никсон, ни я не хотели заканчивать войну, навязывая ее народу, который сражался на нашей стороне в течение двадцати лет. И Сайгон, понимая, что его борьба за выживание не закончится мирным соглашением, настаивал на длительных переговорах о деталях, доказывая тем самым, что способность к выдержке присуща не только северянам. Но промедление Сайгона на самом деле имело более глубокий смысл: страх остаться один на один с решительным врагом, для которого слово "мир" имело лишь тактическое значение.
Сейчас ситуация была прямо противоположной той, что была на протяжении почти всего первого срока Никсона. Ханой, требуя от нас заключить соглашение, от которого он уклонялся в течение десятилетия, и обязать нас выполнять то, что мы обсуждали, опубликовал весь текст переговоров. На пресс-конференции 26 октября 1972 года я рассказал о ходе переговоров, подчеркнув, что мы по-прежнему привержены конечной цели переговоров, которую я представил (с одобрения Никсона), используя фразу "Мир близок". Я закончил абзацем, призванным отразить как нашу срочность, так и наши ограничения:
Нас не заставят заключить соглашение, пока его положения не станут правильными. Мы не будем отклоняться от соглашения, если его положения верны. И при таком отношении и при определенном сотрудничестве с другой стороны мы верим, что сможем восстановить мир и единство в Америке очень скоро.
После переизбрания Никсона 7 ноября Ле Дык Тхо, считая, что время теперь на его стороне, вернулся к своей тактике затягивания переговоров до прорыва. К началу декабря Никсон пришел к выводу, что Ханой пытается затянуть переговоры на второй срок, и приказал провести воздушную кампанию против военных объектов с помощью бомбардировщиков B-52. Она подверглась широкой критике в СМИ, Конгрессе и на международном уровне. Однако через две недели Ханой вернулся к переговорам и согласился на изменения, которые потребовал Сайгон. Парижские мирные соглашения были подписаны 27 января 1973 года; они включали основные условия,
