Никсон пытался путем сочетания дипломатии и давления побудить Москву прекратить поддержку Ханоя. Мои сотрудники разработали предварительный дипломатический план, согласно которому мы должны были представить уступки, на которые мы были готовы пойти, северовьетнамцам, возможно, через Москву. Одновременно они также разработали варианты военной эскалации (в основном состоящей из блокады и возобновления бомбардировок) под кодовым названием "Утиный крючок". Если бы наше предложение было отвергнуто Москвой, Никсон попытался бы навязать его военной силой. (Так и случилось, военные меры были в основном реализованы три года спустя, в мае 1972 года, в ответ на тотальное "пасхальное" наступление Ханоя).

Сайрус Вэнс, который вел переговоры с Северным Вьетнамом в администрации Джонсона, казалось, с пониманием отнесся к идее быть назначенным специальным переговорщиком в случае, если наше предложение получит поддержку. С одобрения Никсона я представил концепцию (без подробностей) Анатолию Добрынину, советскому послу в США. Мы так и не получили ответа из Москвы, но на встрече в августе 1969 года - моей первой встрече с северовьетнамцами - заместитель министра иностранных дел Суан Тхуи добровольно подтвердил свою осведомленность о предложении, отклонив его на том основании, что Ханой никогда не будет вести переговоры через третью сторону.

Пока рассматривался дипломатический путь, Никсон 25 июля 1969 года представил миру всеобъемлющую стратегическую концепцию для Юго-Восточной Азии. Для места своего выступления он выбрал маловероятное место - западный тихоокеанский остров Гуам во время дневной остановки в кругосветном путешествии - вскоре после приветствия американских астронавтов, только что вернувшихся с Луны.

В заявлении на пресс-конференции, которое, казалось бы, прозвучало случайно, но на самом деле было тщательно подготовлено в Белом доме и доработано в пути, Никсон представил свою политику в Юго-Восточной Азии как способ подчеркнуть американские отношения с региональными партнерами. Ссылаясь на опасность, исходящую от коммунистического Китая, Северной Кореи и Северного Вьетнама, Никсон продолжал утверждать, что Соединенные Штаты "должны избегать такой политики, которая сделала страны Азии настолько зависимыми от нас, что мы оказались втянутыми в конфликты, подобные тому, который мы имеем во Вьетнаме". Путешествующая пресса неизбежно попросила больше подробностей, которые Никсон был готов предоставить. Он ответил:

Я считаю, что пришло время, когда Соединенные Штаты в отношениях со всеми нашими азиатскими друзьями должны быть весьма категоричны по двум пунктам: во-первых, что мы будем выполнять наши договорные обязательства... но, во-вторых, что в том, что касается проблем внутренней безопасности, в том, что касается проблем военной обороны, за исключением угрозы со стороны крупной державы с ядерным оружием, Соединенные Штаты будут поощрять и вправе ожидать, что эта проблема будет все больше решаться самими азиатскими странами, и ответственность за нее будут нести они сами.

То, что стало известно как "доктрина Никсона", содержало три основных принципа:

Соединенные Штаты сохранят все свои договорные обязательства.

Он стал бы щитом, если бы ядерная держава угрожала свободе союзного с нами государства или государства, выживание которого Соединенные Штаты считают жизненно важным для нашей безопасности и безопасности региона в целом.

В случаях, связанных с другими видами агрессии - то есть с обычной агрессией со стороны неядерных держав - США будут оказывать военную и экономическую помощь по запросу. Но они будут рассчитывать на то, что страна, которой непосредственно угрожает опасность, возьмет на себя основную ответственность за обеспечение своей обороны рабочей силой.

В рамках "вьетнамизации", как ее стали называть, США должны были в соответствии с третьим из этих принципов предоставить военное оборудование и обучение, а также постоянную поддержку с воздуха, чтобы Сайгон мог держаться до тех пор, пока не станет достаточно сильным, чтобы защищать себя самостоятельно. Целью доктрины Никсона было продемонстрировать американскую решимость и вызвать достаточный потенциал Южного Вьетнама, чтобы Ханой согласился на политический исход, который позволил бы народу Южного Вьетнама самому определять свое будущее.

Никсон пообещал выполнить американские обязательства перед союзниками по договору, такими как Южная Корея и Таиланд, но также защитить другие страны Азии, которым угрожали ядерные державы, подразумевая Китай и Советский Союз. В чем он отличался от своих предшественников, так это в привязке уровня американской помощи к принятию угрожаемыми странами ответственности за свою собственную оборону. Основной целью было заверить страны, которые основывали свое выживание на вере в роль Америки, что переговоры о прекращении войны во Вьетнаме не означают стратегического отступления из Азии.

Между тем, официальные переговоры с Северным Вьетнамом были начаты в самом конце президентства Джонсона и продолжались во время президентства Никсона. В соответствии с ним представители Ханоя, США, сайгонской администрации и Национального фронта освобождения Южного Вьетнама еженедельно встречались в парижском отеле "Мажестик". Ханой никогда не рассматривал эти переговоры как часть дипломатического процесса, а скорее как очередной этап своей психологической стратегии, направленной на подрыв американской воли и свержение "нелегитимного" правительства Южного Вьетнама.

В этих переговорах, о которых с такой надеждой объявил президент Джонсон в последние дни президентской кампании 1968 года, цель Ханоя была двоякой: в отношении правительства Южного Вьетнама делегитимизировать его, сначала отказавшись иметь с ним дело вообще, а затем настояв на том, чтобы коммунистический Национальный фронт освобождения был южновьетнамским партнером по переговорам. После компромисса, позволившего обоим претендентам на легитимность Южного Вьетнама присоединиться к официальным переговорам, Ханой вообще отказался обсуждать какие-либо существенные вопросы. Его целью оставалось затягивание переговоров до тех пор, пока истощение или внутренние разногласия не заставят Соединенные Штаты отказаться от своего южновьетнамского союзника. Официальный форум в отеле "Маджестик", где северовьетнамцев возглавлял Суан Тхуи, добился необычного результата: за четыре года так называемых переговоров он не достиг никакого прогресса, оставив после себя лишь череду пустых формальных заявлений.

К лету 1969 года Никсон исследовал московский канал, чтобы добиться того, что мы считали почетным результатом. Но прежде, чем прибегнуть к варианту усиления давления, он решил предпринять еще одну попытку запустить переговоры. Она состояла из двух частей: меня оторвали от кругосветного путешествия, чтобы я встретился в Париже 4 августа 1969 года с Суан Тхуи. Это была первая тайная встреча, которая к апрелю следующего года превратилась в секретный канал между мной и Ле Дык Тхо.

Франция была единственной страной НАТО, поддерживающей дипломатические отношения с Ханоем, и эту встречу организовал Жан Сентени, посол Франции в Ханое. Жена Сентени стала его личной подругой после того, как провела три месяца на международном семинаре, который я вел в летней школе Гарварда. В результате первая секретная встреча между представителями Белого дома Никсона и вьетнамскими чиновниками состоялась в элегантной квартире Сентени на улице Риволи. Он представил нас вьетнамцам с