— За это время квартиру приведут в порядок, — продолжает Демид и, наконец, смотрит куда-то в сторону.

Но тут же его взгляд снова возвращается ко мне.

— Мы сможем отдохнуть, узнать друг друга лучше. Что скажешь?

Я бестолково топчусь на месте, переваривая его предложение.

Да, коттедж на природе, где можно отдохнуть от суеты и собраться с мыслями. Что может быть лучше. Только где-то я это уже слышала.

Неожиданно для самой себя мне хочется сообщить Демиду, что Кристиан убит. И примерно за пять минут до своей смерти он говорил о том же, о чем сейчас говорит сам Демид. Но я опасаюсь. Ведь я не смогу сделать это без того, чтобы не раскрыть роль Кристиана в моем похищении.

Начнутся расспросы с выяснением подробностей, а мне так не хочется рассказывать ему о своем сталкере.

Хорошо бы вообще не раскрывать Демиду ни одной карты, пока он первым не сдаст какую-нибудь из своих.

Но все же я должна рассказать хоть кому-то, что Кристиана больше нет. Может быть, Лейле или Дине? Хоть даже Максу. Но впереди выходные, а значит, в ближайшее время я не смогу увидеться с ними.

Черт, как же быть?

Еще и видение не выходит из головы.

Я не знаю, как звали ту женщину и как она выглядела. Я ничего не знаю о ней. Но отчего-то я прониклась таким сочувствием к ней, что на глаза наворачиваются слезы всякий раз, стоит лишь подумать о ее последних минутах.

Все так сложно, что мне даже некогда как следует погоревать над потерей своей девственности.

— Что ты об этом думаешь, Ульяна?

— Что?

Мои мысли путаются, и я успела забыть, о чем меня спрашивал Демид.

— Я предложил поехать ночевать в мой загородный дом.

— Как мило, что ты интересуешься моим мнением.

— Если хочешь, я даже подарю тебе цветы и приглашу на романтический ужин в лучший ресторан города.

Что? Какие еще цветы? Этого еще не хватало.

— Премного благодарна. А как насчет отпустить?

Он молчит, а я отхожу к окну и обнимаю себя руками.

Его слова о цветах и ресторане никак не выходят из головы.

Он что же… решил… ухаживать за мной? Этого мне только не хватает.

— Демид, — начинаю я.

Замолкаю, но тут же продолжаю.

— Если ты думаешь, что твое поведение оправдано тем, что ты не дал забрать меня тем людям, то нет. Принуждение — есть принуждение, с какими бы благими целями оно не было совершено. Так что не думай, что мое отношение к тебе хоть как-то изменится.

Все это я выпаливаю на одном дыхании, глядя в окно.

Демид продолжает молчать.

Видимо потому, что ему нечего сказать.

— Этот Валентин, кто он? — спрашиваю я.

— Один из тех, кто управляет всеми остальными. Из тех, кто принимает законы, решает мировые проблемы, как крупные, так и помельче. Является посредниками между… так скажем, представителями разных сословий.

— Что-то вроде мирового правительства?

— Что-то вроде этого, в местных масштабах.

— И зачем им понадобилась я? Шпионить для них?

— Возможно. Все бы зависело от твоих способностей, о которых мы пока имеем смутное представление.

— Куда они хотели меня увезти?

Я, наконец, оборачиваюсь и смотрю на Демида.

— Первым делом они бы изолировали тебя от остального мира. Возможно это была бы комната со всеми удобствами, а может, каменная темница. Зависело бы от твоего поведения. Потом одно из двух. Либо выжали из тебя все, на что ты способна, а потом убили. Либо сразу убили, чтобы не рисковать. Вдруг твои способности окажутся сильнее их собственных? Выбирай, что тебе больше нравится.

— Ты запугиваешь меня!

Но тут же осекаюсь, вспомнив видение.

Нет, похоже Демид не врет, ту женщину Кощей действительно убил.

Демид снова молчит, и я продолжаю.

— Они бы забрали меня, но, поскольку, мы… ты… в общем, я автоматом, по каким-то вашим внутренним законам, стала твоей собственностью. И они не захотели с тобой связываться.

— Так и есть.

— Здорово.

Мой голос полон сарказма и горечи, и я не собираюсь этого скрывать.

— Теперь ты тоже посадишь меня на цепь?

— А цепь пристегну к кровати, на которой я смогу безостановочно тебя трахать.

Я вздрагиваю, а Демид встает и начинает наступать на меня.

От страха перехватывает дыхание.

Даже те трое бояться его. Боятся до такой степени, что не стали связываться по важнейшему для них вопросу, что уж говорить обо мне.

— Демид, нет!

Мои руки дрожат, от волнения я кусаю губы.

— Ульяна, что произошло во время разговора с Валентином? Ты прочитала его мысли? — спрашивает он, останавливаясь всего в шаге и сверля меня взглядом.

Гораздо хуже, я побыла временно в теле его жертвы.

— Если не ответишь, я всерьез задумаюсь о цепи.

Его глаза мерцают в полумраке и на меня вновь накатывает паника и что-то еще необъяснимое, жгучее.

— Я… мне пришло видение. Не знаю… какая-то женщина. Он, этот Валентин, сжимал ее горло, поэтому я тоже не могла дышать, — говорю сбивчиво и тут же продолжаю, — я словно побывала на секунду в ее теле. Последние ее мысли были о смерти. И о спасении какой-то девочки.

Демид хмурится.

— Расскажи максимально подробно, — требует он.

Я послушно выкладываю все, что могу вспомнить. Оказывается, я помню все очень подробно.

Он слушает внимательно, не перебивая.

— Демид, и еще, Кристиан погиб, — выпаливаю я под конец неожиданно для самой себя.

Как так получилось, что я выдала и это?

Но факт остается фактом и теперь все, что остается, это следить за его реакцией на эту новость.

Реакции никакой.

Будто я только что сообщила о том, что завтра намечается точно такая погода, как сегодня.

Поистине, у парня просто железные нервы.

— Он убит, — повторяю я на тот случай, если Демид решил, что я шучу.

Они ведь были хорошо знакомы и Демид просто обязан хоть как-то отреагировать.

— Да? — только и произносит он.

Я киваю.

— Абсолютно точно. Я… не знаю. Наверное, нужно сообщить его родителям и другим родственникам.

— Как это произошло?

Не так уж мне и хочется рассказывать ему все подробности, но рот открывается быстрее, чем я могу себе представить.

— Когда ты ушел он позвонил мне и предложил свою помощь. Ну, в том, чтобы сбежать от тебя. Я, конечно, согласилась.

Демид стреляет в меня таким взглядом, что я замолкаю.

Кажется, что эмоции, наконец, у него появились. Он злится. Но я не виновата в том, что Кристиан погиб из-за меня. То есть, виновата, но я не хотела. Не думала,