Шрифт:
Закладка:
— Значит, лимон, корица, порошок ливиградского дуба… — задумчиво протянула Лори, поглядывая в мутную чёрную воду, в которой кружилась цедра и коричневая взвесь. — Интересное сочетание.
— Мы зовём это чаем рассвета, — улыбаясь в пышную бороду, произнёс один из стоявших у котла убийц. Его товарищ хмыкнул, протянув руки поближе к костру. — Помогает проснуться и зарядиться, правда, слишком часто употреблять его опасно.
— Да, ливиградский дуб в принципе токсичен, — понимающе кивнула Лори. — Мастер… То есть, Мира рассказывала, что он применяется, в основном, в изготовлении ядов.
— Мы ни в коем случае не заставляем вас его с нами пить, — подошёл к компании Маркус. Его воины вытянулись по струнке, но мужчина лишь помотал головой: соблюдение субординации сейчас было ни к чему.
— Да нет, почему, судя по запаху, здесь микродоза, — пожала плечами волшебница. — Кстати об этом! А как вы определяете дозировку?
— Э-э… На глаз, госпожа, — почесал затылок бородач.
— Без госпожи, просто Лори, — поморщилась женщина. — Понятно… — а следом перевела взгляд на Маркуса. — Благодарю за помощь в обучении Арта с Ирис. Из меня, сам понимаешь, учитель так себе. Всё-таки мы не далеко друг от друга ушли.
— Я всё ещё думаю над тем, где мне найти молоко и столь дорогой кофе посреди зимы, — неловко улыбнулся мужчина. — Всегда пожалуйста. Это меньшее, что мы можем сделать для членов Сада.
— Сколько лет об этом Саде слышу, но никогда не представляла себя в его рядах, — выдохнула чародейка, посмотрев за плечо Маркуса, на парочку, запрыгнувшую на телегу с работорговцами. — Точно, вспомнила. Пока мы не выдвинулись… Только никому не пугаться!
Маркус непонимающе посмотрел на чародейку, сделавшую шаг назад от котла. Она начала читать заклинание, а закончив, присвистнула, топнув ногой по снегу. Валет Легиона, да и весь остальной его состав вздрогнул, когда посреди спокойного лагеря раздался гром, а следом в пространство перед котлом забили молнии. Поднялся ветер, бросивший белое в глаза, а когда люди их протёрли, то перед Лорелеи стояла крупная сова с жёлто-серыми перьями. Фарион, глубоко поклонившись волшебнице, не произнёс ни слова, лишь смотрел на неё большими золотыми глазами.
— Передай в башню, что мы столкнулись с Легионом. Всё в порядке, мы не ранены и продолжаем путь. Первая остановка будет в Никке. Уже из города я пошлю следующий отчёт.
— Excusez-moi, madame, — протянул Фарион, покрутив головой. — Фолл, равно как и madame Мира, ныне находятся вне стен волшебной башни. Об их espace мне неизвестно.
— Что? — подумала Лори, что ослышалась. — Мастер и Фолл покинули башню? Зачем?
— J'ai été prévenu, — шумно выдохнула грозовая сова. "Меня предупредили". Его высокий обычно голос вдруг стал непривычно низок. Будто и самому Фариону не нравилось то, о чём его попросили. — Их дела за пределами понимания простых смертных. До тех пор, пока вы не окажетесь в Ливиграде, я буду сопровождать вас. Сие есть dernière demande Миры, и я не смею её ослушаться.
"Последняя просьба", да?
— Фарион! — разозлилась чародейка, пока Маркус жестам просил своих людей продолжать заниматься своими делами. — Что произошло, когда мы покинули башню? Понятно, почему исчез Фолл — он и так собирался это сделать. Но мастер! Почему ушла она?!
— Madame… — опустил голову Фарион, не в силах выдержать пронзительный взгляд Лори. — Вы знаете, как это обычно бывает в делах наших. Сложности, перепитии, le circonstances… Не спрашивайте вашего скромного слугу. Ибо ответ мой принесёт вам лишь горе, если не сказать — un coup au coeur. Я выражаю радость, что с вами всё хорошо. Впредь я буду рядом, чтобы подобное malentendu… — он, не поворачивая тело, развернулся головой на сто восемьдесят градусов к громко сглотнувшим членам Легиона. Уже глядя на них во все глаза, Фарион закончил. — Не повторилось.
Лори, напряжённо вздохнув, отпустила его восвояси, напоследок обменявшись поклонами.
В то же время, никак не отреагировав на гром и молнии возле котла, на телеге на спокойных тонах разговаривали с пленниками два героя.
Рты они освободили только Кирагасу с Эстебаном. Лафас, увидев, как ребята обнажили клинки, предпочёл не дёргаться. Напротив эльфа на скамью сел Арт, напротив Эстебана — Ирис, многозначительно положив руки на рукояти мечей.
— А вы, новички, оказались знаменитостями, — хмыкнул Кирагас, чьи жёлтые глаза поблекли, хотя взгляд был полон силы. — Сад, значит? Слухи-то иногда оказываются правдивы… Скажи, а, Эстебан?
— Заткнись, — прорычал гном в бороду. Он слегка дрожал — ночь на холоде явно не пошла ему на пользу. Седые волосы слиплись, как и у эльфа, а часть бороды и вовсе заледенела. — Хуже не то, что это Сад, а то, что это Легион. Пропади я пропадом… Лучше бы остался в Железных Горах да батрачил в шахте…
— Поздно сожалеть, — сказала Ирис, с искренней злобой глядя в глаза начальнику каравана. — Знаете, я думала, что проблемы с доверием — это временно. Оказалось, в словах Фолла была чистая правда. В этом мире нельзя никому верить.
— И что? — огрызнулся Эстебан. — Поняла — и радуйся, сука! — и сплюнул, целясь в девушку, но промазал, попав прямо на свою бороду. Арт остановил дёрнувшуюся было Ирис за плечо, покачав головой. Перевёл взгляд на Кирагаса, замолчавшего, как ему и сказал Эстебан. Эльф посмотрел в ответ — и где-то там, в глубине, сквозило сожаление. Эльф всё-таки когда-то был рыцарем — и не мог не испытывать чувство вины за то, что делал.
— Ты так рассказывал о своём прошлом… — на вдохе протянул Арт, а гном лишь расхохотался. Тут уже Ирис, не выдержав, ударила кулаком, сметая лёд с бороды Эстебана. Кирагас продолжал молчать. — Кирагас… Ты же был героем. Ну, рыцарем, пускай — название не важно. Клялся защищать справедливость и закон, спасать тех, кто в спасении нуждался… Как ты мог пойти на похищение и продажу своего родного народа?
— Слышал, Кирагасина? — толкнул гном того плечом, вновь заржав. — Ха! Этот малец взывает к совести! К совести, мать мою за ногу!
— Ответь, пожалуйста, — пальцы Арт сжались вокруг рукояти клинка.
Кирагас, помотав головой, тяжело вздохнул.
— Паренёк… Надеюсь, тебе никогда не придётся делать тот выбор, который вынужден был сделать я.
— О-о, теперь у нас тут изливание души! — вновь завёлся гном. — Какой же ты выблядок, Кирагас! Каким был, когда я тебя подобрал, таким и остался! Тьху, собака… Чтоб тебя свиньи обосрали!
— Объясни, — твёрдо стоял на своём парень. В его голосе отражалось волнение, напряжение, и чистая юношеская обида на
