Таврического губернатора выдать удостоверение на выезд в Константинополь Липману Берковичу Гольдбергу, Геселю Берковичу Ульфскому и Ефиму Берковичу Майданскому. Указанные лица "командируются за покупкой автоимущества, покрышек и камер, крайняя нужна в каковых ставит Автомобильную часть Добровольческой Армии в очень затруднительное положение".138 Ниже есть пометка: "Три удостоверения вручены".

Примечательно, что у всех трех покупателей автоимущества одно отчество, а фамилии разные. Или это случайное совпадение, или свидетельство поддельности документов и конспирации. Сочетания имен и фамилий выглядят несколько искусственно. Интересно заметить, что ранее, в июле 1919 года, некий поручик Степанов по такой же причине просил выдать пропуска на выезд за границу еще четырем людям.

8 августа Таврическим губернатором было удовлетворено прошение Абграма Абграмовича Исаака (так в тексте), бывшего жителя Мелитополя, живущего в Симферополе в бывшем доме Анджело, о выезде за границу. Он выезжал как член союза мукомолов для закупки оборудования на мельницы, о чем в приложении представил удостоверение данного союза.139

Предположим, что подобные причины выезда были более убедительны и проще удовлетворялись.

12 августа 1919 года Таврический губернатор подписал прошение Рахиль Ароновне Райхман и ее дочери — Таубе, одиннадцати лет. Разрешение получено 16 августа.140

13 августа было разрешено выехать в Константинополь Гите-ли Елевне Аренштейн, проживавшей в Симферополе, в доме № 18 по Архитекторской улице.141

14 августа семейное удостоверение на выезд № 1124/590 получил Шлема Гиршович Штемберг с женой Ривкой, 54 лет, и двумя дочерьми — Рухлей, двадцати лет, и Сарой, семнадцати лет. В прошении указано, что поручик Штемберг неграмотный и сам подписать прошение не может.142

Разрешение на выезд за границу 16 августа получил проживавший в доме № 6 по улице Жуковской — Марк Янкелевич Рабинович.143 На следующий день удостоверение на выезд было вручено Янкелю Симоновичу Гершману.144 21 августа документ на выезд получил Арон Симхов Ейгелесс, гродненский мещанин, проживавший в Симферополе на улице Караимской, 16.145 А 22 августа удовлетворили прошение о выезде Риси-Михли Фавелевны Майстер.146

В сентябре, второго числа, документы были выданы Марку Нусимовичу Кричевскому и Лейзеру Мовлевичу Певзнеру.147 На следующий день удостоверение получила Леся Мовшовна Гуткина.148

4 сентября прошение подал Леон Моисеевич Айзенштейн, однако потребовалась информация о выдаче ранее заграничного паспорта, о чем был направлен запрос командиру Севастопольской городской государственной стражи.149 И за № 23 от 7 сентября 1919 года Таврическому губернатору было представлено поручение, в котором командир Севастопольской городской стражи докладывал, что Леону Моисеевичу Айзенштейну и его жене Мотильде Абрамовне выдан заграничный паспорт 3 сентября 1919 года.150

Историк и публицист, современник Трумпельдора — Ицхак Маор в книге "Сионистское движение в России" сообщает, что в те дни до Константинополя добрались несколько крымских халуцим, пустившихся в плавание по Черному морю на лодках и застигнутых штормовой погодой, трепавшей их в море более недели. Иосиф Трумпельдор остался в Константинополе, чтобы позаботиться об их устройстве, пока они не сумеют уехать в Палестину.151

Этот момент вызывает большой интерес и проливает свет на механизмы нелегальной переправки. Через осеннее Черное море на лодках мог отправиться только настоящий морской волк, и очевидно, что никто из халуцим не имел такого опыта морских переходов, навигации и управления судном. Поэтому более чем вероятно, что отдельные группы перевозили в Константинополь балаклавские греки, в основном занимавшиеся контрабандой. Так мы устанавливаем "ниточку", связывавшую Трумпельдора с легендарными уже на тот момент "листригонами", отчаянными балаклавскими моряками и рыбаками.

Ицхак Маор пишет о Трумпельдоре, что, занимаясь переправкой своих "пионеров" морским путем, он лично вел переговоры и с белыми, и с красными властями. И, видимо, успешно, раз смог при этом остаться в живых.

В Государственном архиве Автономной Республики Крым никаких данных относительно документального общения Иосифа Трумпельдора с Главным Командованием Вооруженных сил юга России не имеется или, по крайней мере, не обнаружено, — это указывает на неформальный, а не официально-бюрократический характер его деятельности. Тем более, это же относится к красному лагерю. Занимаясь в смутное время реализацией собственных амбициозных и выходящих далеко за пределы и Крыма, и той эпохи планов — Трумпельдор работал по обе стороны тогдашнего фронта.

Вновь позволим себе минутное отступление от перечисления фактов, чтобы взглянуть на ситуацию с двумя сторонами воюющей стихии с высоты "библейских" аналогий.

Параллели с ветхозаветным Исходом здесь сами напрашиваются — в древние времена море расступилось по обе стороны, пропуская евреев во главе с Моисеем, но безжалостно хороня войска Фараона. На нечто подобное, как на чудо, уповал и Трумпельдор, собирая "свой народ" у моря перед последним походом-исходом на Родину.

Символическому воображению открывались даже такие сходства, как произошедшие и еще надвигающиеся "казни египетские"...

6. Покидая Тавриду

Вскоре после проделанных операций по налаживанию сети Иосиф Трумпельдор отплыл из Ялты в оккупированный войсками Антанты Константинополь, чтобы оттуда продолжить путь в Палестину с миссией, возложенной на него Петроградской конференцией. Точная дата отбытия на данный момент не установлена ни архивами, ни авторами-биографами, — ее можно ограничить в рамках нескольких недель, приходящихся на конец августа 1919 года.

Так, успехи в официальной организации "а-Халуц" связаны с днями, в которые Трумпельдор еще пребывал в Крыму и мог оказывать влияние на регистрацию еврейских организаций. Имена лидеров халуцим в Симферополе — это, несомненно, и имена в нашем списке крымских соратников Трумпельдора.

В Государственном архиве Автономной Республики Крым есть документы, свидетельствующие о том, что 13 августа 1919 года в конторе симферопольского нотариуса Д.М.Березанского были заверены учредительные документы еврейской трудовой организации "а-Халуц" ("Пионер"). Заявителями являлись жители Симферополя: Арон Менделевич Губергриц (ул. Госпитальная, 1), Абрам Моисеевич Канторович (ул. Греческая, 2) Шевах Меер-Лейбович Шейн (ул. Фонтанная, 61), Рувим Меерович Шенкер (ул. Салгирная, 10), Ерух-Лейба Янкелевич Копилевич (ул. Троицкая, 36), Самуил Мотькович Поляков (ул. Дворянская, 5), Кель-ман Шлемович Розенбаум (ул. Екатерининская, 5).152

В уставе "а-Халуц" указывалось, что это надпартийная организация трудящихся евреев, которая ставит своей целью подготовить кадры сельскохозяйственных рабочих и ремесленников для эмиграции в Палестину. Для выполнения этой цели организация берет на себя обязательства способствовать поднятию их культурного уровня, обеспечивать их переселение и дальнейшее устройство в Палестине, где намеревается создать национальный территориально-государственный центр в соответствии с национально-политическими и социально-экономическими интересами трудящихся евреев. Для обеспечения поставленной цели необходим точный учет членов организации (анкетирование), центр которой временно располагался в Симферополе. Планировалось установить и поддерживать деловые связи со всеми палестинскими организациями в Таврии и за ее пределами. Должны были организовывать сельскохозяйственные артели, фермы, клубы, читальни, курсы еврейского