Шрифт:
Закладка:
«Ну, конечно, — хмыкал Санька с плохо скрытым облегчением. — Мы же ему не ровня. Блин, если вдруг Галинга объявит состязания — Суиткен ведь не захочет это делать наравне с нами».
С «нами» — это Дурным и женихом от конных тунгусов — веселым долговязым парнем по имени Джагда. Тот, наоборот, безрассудно кидался во все авантюры, но не придавал им особого значения. Много шумел, кутил, заводил друзей, ни с кем не чинился. Джагда совершенно не вызывал у Саньки конкурентных чувств. Не то, что Суиткен. Известь настолько не верил ему, что постоянно ждал от «мажора» какой-нибудь подлости, каверзы. Даже пытался следить за ним. Что было нетрудно, оставаясь в стороне от кипящих «спортивных» страстей.
Именно так, оглядывая стойбище, Дурной наткнулся на чужой взгляд. Как на бетонную стенку с разбега. Присмотрелся к странному парню, что пялился на него. И лишь по обилию тренькающих бубенчиков и металлических фигурок зверей, нашитых на кожаный халат, понял, что это тот самый шаман, что лечил его! Без рогов и большинства прочих пугающих атрибутов Науръылга выглядел почти нормальным. И до неприличия молодым. Только страшно болезненным, бледным. Кожа обтягивала кости лица, жидкие патлы торчали во все стороны, демонстрируя, что они еще и немытые. При этом, качающийся на ветру шаман явно не мерз, хотя сидел под стенкой домика без шапки и в распахнутом халате.
Он не звал Дурнова, но тот невольно встал, подошел и сел рядом.
— Подобное тянется к подобному? — хмыкнул Науръылга.
— Чего?!
— Из всех здешних воинов ты сейчас боле всех похож на меня — такой же полуживой, — хмыкнул шаман и, прищурившись, вгляделся в кипучее варево состязаний. — Они так горды. В таком восхищении от того, что тело одного из них сильнее прочих тел. Что именно его тело может причинить чуть больше боли, чем прочие. Счастливые, как дети. Они уверены, что сила их тел — это и есть их сила.
— Завидуешь? — с ехидцей спросил Санька.
— А ты, демон?
— Есть немного. Да я и не собираюсь это скрывать.
— И у меня такое было. Особенно, когда осознал, что буду навсегда лишен подобных радостей.
— А чего ж в шаманы пошел? — удивился Дурной.
Науръылга уставился на болезного с таким изумлением пополам с презрением, что парень подавился смешком.
— Твоё демонское царство настолько отличается от нашего, лоча? Да будет тебе известно, что у нас отмеченный духами не имеет возможности выбирать. Если какой-то дух-онгор выбрал тебя, если послал тебе вещий сон-солон — у тебя нет и не может быть иной судьбы. Оставь и забудь все мечты свои и свои планы… Теперь радости этих людей мне недоступны. Я привязан к миру духов, он крючьями вцепился в меня. Тянет к себе. Ни на миг не дает не забыть.
— Настолько всё ужасно?
— Я бы не сказал. Взамен я получил такое, после чего, все ваши радости кажутся такими детскими…
— Что ты получил? — увлекся беседой Санька.
Шаман замер. Потом растянул рот в широкой улыбке, обнажив неровный ряд бурых зубов. Беглец из будущего почти физически ощутил, как между ними вырастает стена.
— Спроси меня о чем-нибудь другом, демон.
«Вот же жук!» — озлился Санька, но решил использовать предложение.
— Я не местный и не знаю, как тут что у вас. Но не кажется ли тебе, шаман, что слишком много шума вокруг всего этого? Я имею в виду брак с Чакилган. Нет, для меня-то она — свет в оконце… Но не думаю, что все так в нее поголовно влюблены. А только девушка вернулась из плена — и сразу два жениха. Княжича! Да я еще…
— Ты бы знал, скольким славным батарам из рода Чохар Галинга уже успел отказать, — улыбнулся Науръылга. — Что ж, глупый демон, я расскажу тебе, почему к девушке из небольшого рода сватаются знатные женихи. Всё дело в том, что в ней течет кровь Бомбогора.
— Кого?
— Ну, конечно, ты не знаешь и этого. А всего лет 20 назад не было более известных имен, чем Балдачи и Бомбогор. Два великих даурских князя. Первый был хозяином земель ниже Зеи, второй — выше… Только переставали они быть хозяевами. Всё сильнее стала виднеться тень великого богдыхана маньчжуров. Хан далеко, а тень его уже и на Амур-реку падала. И решил Балдачи сам пойти на поклон к правителю в Мукден — и стал эфу. Правда, жизнь на Амуре не стала лучше. Почти сразу из степей хорчины пришли — большой полон увели. Причем, владений Балдачи ни один монгол не тронул. Потом маньчжур Самшика с войском на солонов в Хинганских горах за рекой напал, а те издавна как раз Бомбогора чтили. Понял князь намеки. Понял, что и ему придется идти в Мукден на поклон. Взял с собой двух побратимов — Вандая и Галингу…
— Галингу?
— Ты всё верно услышал. В Мукдене у князя соболей взяли, а вот родичем богдыхана не сделали. Получается, он ниже удачливого Балдачи. Разобиделся Бомбогор. Решил, что, как был ранее хозяином своей земли, так им и останется… Только вот маньчжуры так уже не считали. Большая была война, о которой я лишь слышал. Много битв, много городов сгорело. Баомбогора с его семьей достали аж подле великого озера Байкал. Всех извели. Был великий род Дагур — и не стало такого рода. Вообще, с той поры в даурских землях не осталось ни одного старого князя. Только удачливый Балдачи. Да хитрый Галинга. Который один смог спасти свой род после многих битв. Увел его сюда, на север. И спас здесь кровь бомбогорову — его родную сестру, которая стала его женой. И успела родить ему дочь, прежде чем, умерла.
Санька ошарашенно сидел на бревне, внезапно оказавшись посреди целого эпоса.
— Понимаешь теперь, почему все хотят получить потомство с долей крови самого славного князя даурской земли?
Глава 43
С Суиткеном они столкнулись на следующий день. Совпало так или «шелковый» даур подгадал, но встретили его жинкэрцы в тихом месте.
— Уходи, лоча! — процедил «мажор», когда прочие подступили к Дурнову со всех сторон. — Вы тут чужие, не вашего ума тут дело. Чакилган создана быть женой большого князя, а не такой облезлой
