— И какое же хозяйство? — я вежливо приподнял бровь, про себя отметив, что Лисси вообще без родных жила и ничего! Даже и не думает жаловаться!

— Куры, гуси, корова, кажется… — машинально ответил мужчина, удивленно вытаращившись на меня. Явно не ожидал, что лорд может задать подобный вопрос.

— Кажется? Вы ее не рассмотрели, пока доили? — уточнил, не скрывая насмешки.

— Я, что ли, должен ухаживать за скотиной?! Не мужское это дело! И вообще, я поступил благородно, уехав от матери, оставив все ей, — возмутился он с праведным негодованием.

Удостоверившись, что нос у него относительно цел, Бернард воодушевился и даже рискнул выйти из угла и присесть на край не застеленной кровати.

— Послушайте, как мужчина мужчину, разве вы меня не понимаете? Ну кто в наше время не гуляет, а? Да, я брал у тех дурех деньги, но это им к лучшему! Больше не будут такими доверчивыми. И потом, можно считать, это плата за мои услуги! Кто бы еще любил их так, как я? — принялся разглагольствовать он. А самое противное, что при этом сам искренне верил в свои слова.

— Меня меньше всего волнуют ваши мотивы. Есть преступление, есть свидетели, есть преступник. Вы предстанете пред королевским судом и ответите по всей строгости, — отчеканил я, выпуская магический вестник в окно.

Его поймает ближайший отряд стражи и вскоре прибудет сюда. Минут двадцать-тридцать — и все, Бернарда доставят туда, куда требуется.

— Тогда я буду жаловаться на вас! Вы превысили свои полномочия! — вскричал он, указывая на свой нос, напоминавший цветом и размером сливу. Ага, пусть жалуется, я даже ему имени своего не называл, а если бы и назвал — все равно подобные обвинения выглядят более чем смешно и нелепо. С таким же результатом и на лягушку, перепрыгивающую дорогу в неположенном месте, можно пожаловаться. Кто он, и кто я?

— О, нет, я вас бил не как лорд-дознаватель, а как мужчина, защищавший честь девушки. Вы оскорбили мою подругу, — усмехнулся я, покачав головой.

— Это кого же?

— Лисси. Помните такую?

— Лиску-то? Ой, не могу! Лиска — подруга лорда, с ума сойти! — Бернард некрасиво расхохотался, вызвав у меня желание еще раз проехаться по его роже. Видимо, все же что-то такое отразилось у меня на лице, что он тут же пошел на попятную.

— Эй-эй, я ничего такого не имел в виду, ну просто, вы видели ее вообще? Ну ладно, допустим, внешне еще ничего такая, хотя вот здесь могло бы быть и побольше, — он изобразил руками какие-то необъятные шары в районе груди. — А говорили с ней? Ее же слушать невозможно! Все трындит и трындит, никак не заткнешь! Конечно, не знаю, может, в постели какие таланты особые — тут испробовать не довелось, вам виднее…

На этих словах я не выдержал и все же ударил его еще раз в челюсть. Для острастки и внушения ума. Хотя сомневаюсь, что это действительно ему поможет.

— Негоже говорить подобное о честной и порядочной девушке, — отозвался невозмутимо под аккомпанемент грязной ругани, достойной портового грузчика.

— А-а, я понял! Ведьма она! Есть что-то такое у нее, думаешь, что сам хотел, а ни черта ты не хотел! Потом уже думаешь, а чего ж так сделал-то, а это все она! Вот кого нужно в тюрьму сажать, а не честных граждан, радующих за любовь! — вскричал он, потрясая кулаком. Вот же непробиваемый в своей тупости тип! Нос ему доломать, что ли? Мысленно махнул рукой — пусть будет. Все равно толку от него, что от назойливой мухи.

Я демонстративно прочистил ухо пальцем и больше не реагировал на его фразы, терпеливо дожидаясь стражи. Больше беспокоило, как там Лисси внизу одна, но и оставить без присмотра этого типа было опасно — сбежит же, вон как то на окно, то на дверь косится…

Вскоре Бернард снова сменил тактику, принявшись упрашивать отпустить его, а затем просто давить на жалость, надеясь на поблажки. К счастью, стража прибыла до того, как я решился вновь применить силу. Сдав им мошенника с рук на руки, повернулся, чтоб уйти.

— Эй, лорд, да на кой тебе вообще сдалась эта мышь бестолковая? Неужто сам не видишь, какая она? — крикнул Бернард мне вслед, все никак не желая уняться.

— Нет, это ты так и не смог увидеть, какая она… К счастью для меня, — и больше не оборачиваясь поспешил вниз.

Лисси сидела там же, где ее оставил, потерянная и несчастная, все так же прижимавшая к себе уже опустевшую чашку из-под какао, словно какой-то оберег. Слойки так и остались нетронутыми.

— Лис, прости, пришлось чуть задержаться, — выдохнул я, поравнявшись с ее столиком.

Она тут же встрепенулась, вскинув на меня взгляд с непонятной мне эмоцией. А в следующий миг вскочила и неожиданно обняла меня, расплакавшись.

— Ты ве-ерну-улся! — прорыдала она, щедро орошая слезами мой и без того уже весьма потрепанный сюртук.

— Ну конечно вернулся, я же сказал… — пробормотал растерянно в ответ, неловко обнимая и поглаживая по волосам. Редкие посетители бросали в нашу сторону любопытные взгляды, но мне было на них плевать.

— Я думала… ик!.. думала… ик!.. что и ты меня-а… ик!.. зачем тебе дура деревенска-ая… ик! — Лисси продолжала захлебываться слезами, к довершению ко всему, еще и начала икать.

— Ну-ну, куда же я без тебя? Нам еще с королем тебя знакомить, ко двору представлять, в Академию поступать… — я сгреб ее в охапку и опустился на лавку, усадив девушку себе на колени. Она на эмоциях этого даже не заметила, продолжая плакать. — А мы еще даже по столице не гуляли. Так что брось эти глупости. И чтобы я больше не слышал, как ты на себя наговариваешь. Ты умная, красивая, интересная и талантливая девушка, поняла?

— Да кому я… ик!.. нужна такая… ик!.. вот и Бернард тоже…

— Да пошел он знаешь куда, этот Бернард? Скотина редкостная, вот и все, — я машинально потер сбитые костяшки пальцев. — Ты так расстраиваешься, что осталась без жениха? Да за тобой сотни будут бегать!

— Не нужны мне сотни… ик!.. И Бернард не нужен. Ик! Я сама хотела ему сказать это, а он… ик! — всхлипнула она, намереваясь и дальше плакать.

И тут я вдруг выдал неожиданно даже для самого себя:

— И правильно, зачем тебе сотни? Выходи лучше за меня замуж!

Лисси от неожиданности перестала плакать и замолчала, уставившись на меня перепуганными глазами. Зато, кажется, икота прошла…