уверен в себе.

— А почему ты ушёл из семьи, когда ДОЛЖЕН был быть рядом со своим ребёнком? — Мозги быстро просыпаются, когда вопросы задаёт тот, кто намного сильнее.

— Потому что влюбился. Она сама отпустила, — так себе оправдание.

— Так почему ты можешь влюбиться, завести новую семью, а она нет? — Терпеливо спрашиваю парня.

— Она должна воспитывать нашу дочь в нормальной обстановке, а не водить всяких мужиков к себе, — зло выговаривает мне в глаза.

— Ну да. Жениться через два месяца после развода — это нормально. Ты же не всякую бабу привёл ребёнку, а уже жену. Ты прав, возможно, мне стоит сделать Юле предложение. Тогда ты успокоишься? Я же стану её мужем, а не посторонним мужиком, — парень рассматривает меня теперь уже с удивлением. Всё-таки проблески адекватности есть. Возможно, он слишком сильно переживает за дочь, поэтому и ведёт себя так. — А что ты думал, Юля не может кому-то настолько сильно нравиться, и она до самой старости будет одна? — Ну явно же именно так и думал. — Так я тебе открою секрет: может и нравится. А ты подумай над своими двойными стандартами, и мы потом с тобой ещё раз поговорим, — уже спокойно заканчиваю, а Дима всё смотрит на меня с подозрением. — Выписку по счетам я обязательно подготовлю к нашей следующей встрече, — едко ухмыляюсь. Слова про квартиру, пусть и от Юлиной мамы, я тоже хорошо запомнил. Задели, чёрт возьми, за живое!

Парень уезжает и по выражению задумчивости в его глазах понимаю, что ничего ещё не закончено и мне придётся долго доказывать, что я нормальный. Держать себя в руках мне несложно, даже если нестерпимо сильно хочется ударить. Некоторые понимают только силой, а слова для них пустой звук, но я бы не стал капитаном команды, а теперь и тренером, если бы не умел доносить словами то, что хочу получить. Пусть меня и выворачивает оттого, что я должен кому-то постороннему отчитываться в своих действиях, но подставлять Юлю тоже не стоит. Ей без меня хватает проблем. Нам будет сложно, но если постараться, то справиться можно со всем и со всеми.

Поднимаюсь к Юле на этаж и звоню в дверь. Тишина. Даже Марс молчит. Достаю телефон и набираю уже выученный номер. Трубку не берёт, зато в квартире слышится возня. Дверь приоткрывается, и в небольшую щель маленькие ручки проталкивают упирающегося пса. Вздыхаю от безвыходности, но подхватываю Марса со своей стороны. Слышу где-то в глубине детские всхлипы и не успеваю ничего сказать, как дверь закрывается.

— Юль, — обращаюсь к той, что сейчас тоже плачет за тонкой преградой, разделяющей нас. Дружище рвётся обратно и начинает подвывать. — Юля, с ним всё хорошо, мы поговорили, как взрослые люди. Надеюсь, поняли друг друга без рукоприкладства. Зайчик, — зову её.

«Не сейчас», — приходит от неё сообщение. Ясно. Снова трусливо закрылась и никого к себе не подпустит.

Глава 51

Юля

— Какая же ты, Юля, дура, — кляну себя в который раз за последний час, потому что тошно от своего поведения. Я снова растерялась и если бы не сосед, то не знаю, что сейчас бы делала. Сергей… Как он там сказал? Я сначала говорю, что мне не нравится, а потом ворчу? Наврал. Бессовестно наврал! Потому что мне было сложно посмотреть ему в глаза после всего, что произошло, и я спряталась за дверью. Трусиха!

— Мам. Мама, мне сташно. Пусть Мася со мной спит. Он будет меня оханять, — дочка уже почти успокоилась. Пока ужинали, раз пять, а может и больше пришлось объяснять ей, что папа не хотел нас разлучать. Приехал, чтобы забрать её на выходные, но разозлился и поэтому наговорил гадостей. Кажется, она рассудительнее меня. — Пойдём к Масе и Сеёжа мультик обещал. Я хочу к ним, ну пожа-а-а-алуйста, — не сдаётся и канючит дальше, а у меня до сих пор дрожат руки.

Как вспомню злой взгляд бывшего мужа и его слова, всю передёргивает и слёзы накатываются на глаза. За что он так со мной? И это «охранять» Милаша говорит для меня, не для себя. Она прекрасно понимает, что я испугалась намного сильнее. Не смогу без неё. Совсем. Малышка — моя душа, частичка, без которой невозможно дышать. Дима не может так поступить! Он не такой. Косолапова говорит, что в моём мире всё справедливо, все добрые и вокруг одни единороги по заливным лугам бегают, но… Вот один единорог почему-то превращается в обыкновенного козла. И Лиза в прошлый раз плакала, а её довести невозможно. Она же кремень и не размазывает сопли, как я. Что у них там творится?

— Мамуль, пойдём? Я взяла шоколадку и вкусные шаики, — показывает мне контейнер, наполненный экспериментальным чудом из обрезков от тортов. Собралась егоза. — Хочешь я тебе секет аскажу?

— Давай, — киваю ей и смотрю, как она деловито ищет пакет, чтобы положить в него вкусняшки.

— Но тогда мы точно пойдём к Масе, хаашо? — Серьёзность её тона немного напрягает.

— Расскажи, — соглашаюсь, потому что любопытно, какие могут быть у Милы секреты.

— У меня скоа адится батик. Только Лиза сказала молчать и никому не асказывать. Это наша тайна, — заговорщически шепчет и делает большие глаза. — Она ещё не знает, кто у неё в животике, но я-то знаю, там Коленька, — деловито кивает, а мне бы челюсть с пола поднять. Вот это новости! — Папа ещё не знает. Педставляешь какой сюпиз будет! Я стану сташей сестой, а тепей пошли к Маське, — тянет меня за руку.

Братик. Дима скоро станет папой. Теперь понятно, почему Лиза плачет — гормоны. Так бывает. Плюс ещё и моя мама добавляет ей нервов. Но ведь это хорошо, что у них будет малыш. Значит, скоро Мила будет чаще оставаться со мной и реже ездить к ним. Плохо, конечно, так думать, но… Но мне хорошо. Слишком хорошо. Фокус внимания сместится на Коленьку, и я смогу дышать свободнее. Осталось переждать.

Походя забираю шарф и перчатки. В них было уютно и тепло. Внутренний голос требует оставить их себе в качестве трофеев, но совесть побеждает. Кое-как закрываю квартиру, ключи выскальзывают из рук. Что он скажет? Вдруг не захочет разговаривать? Малышка тащит меня за собой. Останавливаемся перед дверью и не успеваю сделать вдох, как дочка начинает молотить маленькими кулачками по преграде. Кажется, она готова снести всё на своём пути к другу. Завидую её решительности.

— Сеёжа, подвинься, — требует егоза и буквально протискивается в соседскую квартиру, когда мужчина открывает нам. — Мой хаоший, —