– Ань, да что случилось? Нормально же все было? Или он опять задевает тебя? – Кристина подала Анне кислородную маску.

Борис удивился, застав дома Ирину. Она планировала задержаться в Берлине ещё на неделю. Не предупредила, не попросила встретить... Эти странные непонятные отношения между ними тяготили его. Как мог он согласиться на них? Вернее, на её предложение... Он знал, что у неё были другие мужчины, иначе и не могло быть: они давно не были близки. Ей кто-то писал, и она срывалась среди ночи, уезжала... Подчёркнуто собиралась, наряжалась и уходила, пытаясь затронуть его самолюбие. Они жили, как соседи в общежитии...

«Встречаться для секса» – он вспомнил, как предложил это Анне. И как подобные отношения предложила ему Ирина! Без верности, обязательств, общих интересов и выяснения отношений. Без любви и ревности... Как раз то, что он хотел! Торжество равнодушия на троне бесчувственности... В кого он превратил себя? Видела бы его Наташа... Ему так хотелось рассказать кому-то о том, что происходит с ним.

– Боря... – Ирина обняла его, уткнувшись в его грудь. Он почувствовал, что она плачет.

– Ира, что случилось? Почему ты приехала так рано? Не предупредила... – он отпрянул.

– Боренька, я не знаю, – она всхлипывала, – я не знаю, как так получилось...

– Да что случилось? – с досадой спросил он.

– Я влюбилась... – прошептала она. – Я хочу быть с тобой, мне не нужны такие отношения, какие я обещала тебе... Я хочу, чтобы ты был один... Хочу быть рядом!

Борис нежно обнял её. Она прильнула к его губам в нежном поцелуе, заплаканная, с распущенными спутанными волосами.

– Ира, я не могу ответить тебе. Я не готов, – он сжал её кисти и оттолкнул от себя. – Не хочу обманывать тебя и себя – прости, я не смогу тебя полюбить...

– Прошу, хотя бы не гони меня... я согласна быть рядом, как сейчас! – в её глазах снова заблестели слезы.

– А что – сейчас? Мы живём в одной квартире, как соседи.

– Я всё исправлю... Только не гони! – она молила, прижимаясь к его груди.

Борис не мог находиться рядом с ней... Он чувствовал, как предаёт себя, как задыхается в этом вакууме обмана и лицемерия. Предаёт чувства Ирины, предаёт свою любовь к Анне. Ему тошно было смотреть на себя. Он набросил куртку на плечо, взял ключи от машины и поехал ночевать к родителям.

Анна была в больнице больше двух недель. Отто задержался в Красноярске недолго: фирма нуждалась в его талантливом руководстве. Кристина и мама навещали Анну каждый день. Приходили сотрудники языкового центра, которые приуныли и искренне ждали возвращения начальницы. Борис после её внятного объяснения не беспокоил больше. Он позволил Ирине любить себя, окружить заботой, только гадкое ощущение предательства не покидало его. Борислав не мог дать ей напрасную надежду, которую та ждала!

Глава 5.

Весна упрочила свои позиции. Теплые солнечные лучи безжалостно топили снег: он уныло прятался лишь в тени или под деревьями, образуя огромные грязные кучи, в которые его собирали дворники. Анна не любила это переходное время года. Ей хотелось возобновить скорее пробежки по парку, весенние прогулки до работы.

В Египет Аня не поехала. Врач не рекомендовал ей такой резкой перемены климата. Месяц она посещала физиопроцедуры, а затем уехала вместе с мамой в санаторий на побережье Крыма.

Анна ходила по берегу Чёрного моря, вдыхая тёплый воздух и наслаждаясь одиночеством. Ей не хотелось никого видеть и слышать.  Она намеренно забыла телефон дома, предупредив следователя Семенихина, что связаться с ней он может через маму в случае нужды... Хотя веры в эту необходимость ни у кого уже не было, делом давно никто не занимался.

Анна не ошиблась насчёт Семенихина. За время её лечения в санатории он ни разу не позвонил. В один из весенних дней его вызвал начальник отдела, полковник Орлов:

– Алексей, грядет проверка федерального уровня, особое внимание уделят висякам. – Он пристально посмотрел на лейтенанта.

– Сергей Юрьевич, они не только у меня есть, вы же знаете?

– А ты знаешь, что фамилия Колосовских известна на самых верхах? – ответил Орлов.

– Ну что мне сделать? Я готов признать себя полным нулем...

– Вот этого мне только не надо! Лирики этой! – высокий темноволосый полковник поправил густые усы. – Пока забудь об ограблении, начни вплотную заниматься похищением дочери Раудиса. Похититель выведет нас на него.

– Как же я начну, если Марину отпустили через три дня, а мы не возбуждали уголовное дело? Товарищ полковник, столько времени прошло...

– Соглашусь, отказаться от дела было моим упущением. Теперь остаётся надеяться на чутьё!

С чутьем у Семенихина было плохо, причем совсем. Что имел в виду Орлов? Если следовать его логике, Семенихин должен был чувствовать своих подозреваемых, свидетелей, потерпевших. По их жестам, взглядам, по реакции понимать, лжет человек или нет...

Он верил Анне, искренне считал её порядочным человеком, уважал её. На миг он представил, поступила бы его собственная жена так, как Анна? Стала бы отдавать его долг, надеясь сохранить своё доброе имя? Наверное, никто бы не стал этого делать без судебного принуждения... Семенихин устало прошёл к своему любимому коричневому столу со стеклом, заваленному бумагами. Дела, связанные с фамилией Колосовских, он давно убрал подальше. Он принялся наводить порядок. Засохшие чайные круги, кусочки мела, пепельница... Освободив стол, он достал папку с делом Колосовских из ящика. Орлов потребовал сделать хотя бы отчёт по той информации, которая есть. Все бюрократические отписки, распечатки, данные с камер, свидетельские показания... Это все надо как-то собрать!

Скорее всего, после проверки его уволят, ведь предоставить ему было нечего. Преступники настолько тонко все спланировали как в случае ограбления, так и при похищении Марины Рауде, что зацепиться ему было не за что. Семенихин почувствовал прилив энергии, и его мысли начали выстраивать цепочки, логически выверенные, вполне реальные. Ему было что сказать проверяющим!

Федеральная проверка была назначена накануне дня образования полиции в России, 5 июня. Семенихин знал, как формально проходят все эти проверки. Подарки руководству, застолья... Орлов не собирался вообще показывать, сколько в отделе нераскрытых дел. Ему просто хотелось встряхнуть Семенихина! Зато тот ко всему отнёсся со всей ответственностью: напечатал отчёты, которые руководству читать будет совсем неинтересно.

Успехами он делился с