Улыбка исчезла с лица Янхи.

– Слушай, а я могу дотронуться до твоего лица прежде, чем сделаю фотографию? – спросила Ёна. – Деревню я сняла, даже не изучив ее, а тебя хочу сфотографировать после того, как узнаю твое лицо.

– Подожди.

Хёчжэ бросился к кустам и набрал в руки снега, чтобы приложить к щекам. Затем, вытерев влагу рукавом, вернулся к девочке.

– Все, теперь можешь прикоснуться.

Ёна осторожно вытянула руку и погладила его по лицу: сначала волосы, затем лоб, переносицу, щеки, губы и подбородок. Не забыла и про мило торчащие уши и тонкую шею. Хёчжэ покраснел еще сильнее.

– А я могу… – девочка запнулась на мгновение, – дотронуться до твоих глаз?

– Что? А, да, конечно.

Хёчжэ закрыл глаза.

Очень аккуратно девочка положила руку ему на лоб и провела пальцами по бровям, затем коснулась век. Под ними чувствовались неторопливые движения глаз.

– Тепло. Мне бы тоже хотелось иметь такие, – прошептала Ёна.

Сзади послышался всхлип, и девочка обернулась.

– Пап, ты что, плачешь?

– Нет, просто холодно, вот и капает из носа, – тут же отозвался отец.

– Вот, возьми.

Хеён развязала шарф и протянула отцу. Мужчина замер на месте, но жена подтолкнула его в спину. Он подошел к дочери и присел на корточки. Ёна нашарила его плечи руками и затем обернула шарф вокруг шеи. Крепко его завязав, девочка прикоснулась пальцами к щеке отца.

– Ты снова обманул меня, – пробормотала девочка.

– Прости.

Хеён стерла остатки слез с его лица.

На вершине пика Воллабон стояли три деревянные скамейки. С них открывался прекрасный вид на деревню гигантского пальцещупа и бирюзовое море. Согён и Чеби рассадили остальных и протянули каждому лапшу быстрого приготовления в стаканчиках. Это была идея Чеби.

– Вкус не хуже, чем в «мишленовских» ресторанах! Сможете распробовать перепады давления, фитонциды и прекрасные виды!

Когда Чеби готовилась к подъему на вулкан Халласан, где-то в Интернете она наткнулась на этот слоган. Девушка заказала лапшу онлайн, специально не острую для Ёны. Купила несколько коробок, чтобы всегда можно было перекусить. Хорошо, что взяла с запасом, – как раз на долю Хёчжэ и Янхи тоже хватило.

Никто не ожидал угощения, поэтому все радостно стали распаковывать лапшу, что-то напевая себе под нос, будто получили настоящий подарок. Затем привычным движением открыли коробку и высыпали приправу. Согён и Чеби вытащили из своих рюкзаков два больших термоса и разлили кипяток. С тех пор как они ели в кафе, прошло уже много времени, к тому же на холм поднимались в быстром темпе, чтобы поспеть за детьми.

Пока ждали, когда заварится лапша, все молчали, лишь смотрели на коробочки в своих руках. От этой картины веяло умиротворением. Прекрасные пейзажи вокруг – ни горы, ни море – больше не привлекали внимание оголодавших путников. Вдруг мать Ёны издала радостный возглас, и все рассмеялись. Чеби взяла фотоаппарат и запечатлела сцену. Наконец все принялись есть лапшу, громко причмокивая, и делать небольшие глотки ароматного бульона. Дети проголодались больше всех, – съев свою порцию, они попросили добавки у родителей.

Забрав весь мусор с собой, группа стала спускаться обратно. Чеби и Согён были в приподнятом настроении: рюкзаки полегчали в несколько раз.

– Спускаться еще тяжелее, чем подниматься, – ворчала Ёна.

Ее тонкие ножки дрожали от напряжения.

Добравшись до студии, компания тут же расселась за столики у зоны с фотографиями, чтобы передохнуть. Чеби заварила чай с мандариновой цедрой, и по всему помещению тут же распространился цитрусовый аромат. Пока остальные пытались размять ноющие мышцы, Согён и Чеби отправились на кухню готовить ужин. Они работали споро, пытаясь не вспоминать об усталости.

Большинство продуктов для ужина заготовили до отъезда. Осталось лишь приготовить как можно скорее. Чеби посмотрела на часы – было 5:30. Они, конечно, перекусили лапшой, но дети толком не наелись, поэтому было решено сделать пиццу на тортилье. Лепешку намазали томатной пастой, затем положили измельченных моллюсков, бекон и присыпали сверху сыром. Запах пиццы быстро распространился по первому этажу. В это время отец Ёны включил на телефоне выпуск новостей. Видимо, решил послушать, что произошло в мире, раз выдалась минутка отдыха. В репортаже много рассказывали о согражданах, которые поехали на побережье, чтобы встретить первый восход солнца в Новом году. На экране появился пляж с белым песком, переполненный людьми, проехавшими через всю страну, чтобы оказаться на восточном побережье. На их лицах было написано благоговение, каждый загадывал желание, глядя на восходящее солнце. Репортаж закончился, и на экране снова появилась студия с ведущим.

Следующее сообщение он произносил уже совершенно иным тоном:

– Только что мы получили срочную новость, касающуюся Ким Сонхи, девятилетней девочки, пропавшей в 1982 году. Несмотря на все усилия родственников, девочка так и не была найдена. Однако сегодня стали известны новые подробности. Ниточка для разгадки этого дела пришла отцу девочки в письме. Неизвестный отправил фотопленку, которая содержит правду. Благодаря изображению полиция смогла найти место, где закопано тело девочки. Больше всего ужасает тот факт, что следователь, который занимался поисками девочки в 1982 году, сфабриковал все материалы по этому делу.

– Неужели на свете существуют такие уроды? – воскликнул отец Ёны, сильно нахмурившись.

Его жена и Янхи ничего не ответили и продолжили внимательно смотреть выпуск. Услышав новость, Чеби была настолько ошарашена, что чуть не отрезала себе палец. Она быстро отложила нож на разделочную доску и выбежала в холл к остальным.

– Вот что сказал нам по этому поводу отец погибшей.

На экране появился седой сухопарый старик. Он громко рыдал, сидя на земле.

«Я узнал, что никто не будет наказан! Мол, срок давности истек. Представляете! А я ведь говорил полиции тогда, что моя дочь не могла просто сбежать! Ей было всего девять!»

– Полиция также сделала официальное заявление касательно этого дела.

«Мы приносим свои глубочайшие соболезнования. Будут приложены все усилия, чтобы правда стала известна…»

Картинка на экране изменилась – теперь там появился другой пожилой мужчина в строгом костюме. Он шел вперед под прицелом камер, но на месте лица – мозаика. Чеби повернула голову в сторону зоны с фотографиями. Пожилой следователь на экране телефона поднял руку в сторону камер, показывая, что не будет давать комментарии, и просто ушел. Телефон затрясся в руках отца Ёны.

– Да у этого человека ни стыда ни совести! – закричал мужчина.

Жена возмущенно посмотрела на него и выключила новости.

– Чего ты так разошелся?

Мать Ёны говорила спокойно, и муж тут же вылил на нее все свое возмущение:

– И ты еще спрашиваешь? Как вообще в этой стране можно растить детей? Кому можно их доверить? Будь я на месте отца этой девочки, никогда бы не простил следователя! Никогда! Чертовы телевизионщики, разве можно в первый день нового года показывать такой репортаж?

Оставив