больше не был смущенным и неловким, но не был и равнодушным, лаская её так исступленно, что она едва не забывала как дышать, отчего выдохи то и дело перемежались стонами и всхлипами. И только когда аромат яблоневого цвета ударил в нос, он стал спокойнее, и его нежные поцелуи заставили выступить слезы на глазах жены.

— Тебе больно? — шепнул Мейнгрим обеспокоенно, прижимая её еще крепче. Сквозь неплотно зажмуренные веки Радка видела, что над их головой наливаются соком круглые плоды — комната и впрямь оказалась чудесной.

— Нет, — всхлипнула Радка и вытерла слезы тыльной стороной ладони, а потом вдруг неожиданно для самой себя жалобно добавила. — Обидно.

Её тайна осталась с ней, ведь Мейнгрим в жизни бы не смог догадаться, что она говорит о совсем другой обиде. О том, что никто и никогда не был с ней так нежен и аккуратен. Ни Хенрык, ни Манфред, ни лекарь, ни сам Мейнгрим до сих пор, если уж на то пошло.

И эта тайна осталась при ней.

— Дело не только в том, что я тебе не доверяю, — признался он. — Куда больше я не доверяю им.

— Им? — Радка даже перестала всхлипывать. Мысль о том, что Мейнгрим переживает за неё, и обрадовала и ужаснула одновременно.

— Ева считает, что ты произвела особое впечатление, и это может быть опасно, — не замечая того, как скривилась Радка, пояснил магик. Конечно, дело снова в Еве, кто бы сомневался!

— И почему же она не радуется этому? — как можно язвительнее спросила Рада.

— О, она радуется! — уверил её муж. — В этом-то вся проблема. Только я пока не готов становиться вдовцом. Не так быстро.

Прищурившись, Рада искала на лице Мейнгрима хотя бы тень усмешки. Но, похоже, он и сам не понимал, как это гадко звучит, и при этом вовсе не шутил. Всего лишь признавал, что вдовцом быть хуже, чем женатым на ней. А из-за чего, из-за разделяемой ими постели, или необходимости воспитывать Фабуся — да кто его разберет!

— А ты что же, хочешь вопреки сестре что-то сделать? — наконец спросила Рада, но поздно. Лицо Мейнгрима снова закаменело, а глаза сделались колючими.

— В любом случае мы слишком недолго женаты, чтобы кого-то всерьез удивило мое появление, — сухо ответил он. — Родственники мужского пола не приветствуются на этих женских встречах, но не потому что это запрещено. Просто для магиков там слишком скучно.

Рада с трудом удержалась от того, чтобы скривиться и фыркнуть. Можно подумать, что магики только и обсуждают сложные магические связки или политическую ситуацию в мире. Каковой и вовсе похоже не было, потому что Радка так и не сумела добиться от мужа, почему в их королевстве нет короля. Да и крупных городов, где живут магики, было немного. А как они связывались между собой и с многочисленными селами Мейнгрим не знал или делал вид, что не знал. Лишь бы не сообщать об этом своей навязанной жене.

Тут Радка постаралась усмирить свою подозрительность и успокоиться. Всё-таки брак им обоим был и нужен и не нужен одновременно, и ей стоило сердечнее относиться к магику, который помог ей влиться в это общество.

Впрочем, все эти благодушные мысли исчезли у Рады, едва Седой приземлился у приморской резиденции Багряного принца. От Мейнгрима Радка уже знала, что это поместье полностью принадлежало самой Розе. Только она не поняла, было ли это её приданным, или наоборот, подарком Скарбимежа на свадьбу. Про себя Радке было приятнее думать второе, пусть эта мысль и опасно граничила с тем, что раньше это прекрасное место принадлежало Янке. И думать, что обычная найденная из села могла владеть подобным совершенством казалась Радославе почти кощунственной.

Одно дело любить Янку и надеяться найти её, если она еще жива, и совсем другое — обнаружить, что она не просто богата, а является владелицей подобного чуда. Радка боялась, что это окажется слишком для неё.

Но сразу отправиться посмотреть на море ей не дали. Пришлось следовать за слугой в дом, притом их провожатый был настолько важным, словно являлся никак не меньше как хозяином этого поместья. Рада даже заподозрила в нем отца Розы, ладно хоть не сболтнула лишнего, пока они шли, а то Мейнгрим был бы в ярости.

Супруг её отстал, чтобы направить дракона в прибрежные пещеры, где всегда оставляли его чешуйчатых родичей, когда магики прилетали на берег моря, и догнал он Радку только у зала, в котором Роза принимала гостей. Вот тут-то Рада обнаружила, что муж ей солгал. Или же, пользуясь уклончивыми фразами его самого, недоговорил.

Радка и не подозревала, что может так разозлиться. Конечно, в вопросе «недоговорения» мало кто из её знакомых мог посостязаться с Мейнгримом, но в этот раз он поступил хуже, чем обычно.

И пусть он навязался с ней на встречу, а теперь, стоило поприветствовать хозяйку, тотчас забился в угол и сидел там как сыч. Только и смотрел мрачно из-под бровей, словно это она притащила его силком, и Радка готова была поспорить, что некоторые из гостей Розы были убеждены, что это так и есть. Но и это не всё.

Ещё оказалось, что ни одной магессы в поместье не было без сопровождения, и далеко не всех из них сопровождали компаньонки из найденных, родственниц или тех самых дорогих телохранительниц, что стоили невероятных денег. Многих сопровождали телохранители-мужчины или юные мальчики, способные разве что на «подай-принеси», а никак не на защиту хозяйки. Впрочем, перчатки вместо браслетов у этих дам ясно давали понять, что телохранители им и не требуются.

И, разумеется, стоило Радославе понять, что, не отправься муж с ней, она бы сейчас странно смотрелась в этом обществе, как противная Роза уцепилась за этот факт.

— А у вас нет другого сопровождения? — с милой улыбкой спросила она. И как Радка согласилась приехать сюда? Ей же даже находиться рядом с этой женщиной было противно! — Не то, чтобы я против чужих мужей на нашем празднике, но это такая трата времени для серьезного человека!

— Он сам вызвался меня сопровождать, — «вернула» сладкую улыбку Радка, мысленно пожелав, чтобы от неё у Розы склеились зубы. — Сами понимаете, мы совсем недавно поженились, и он меня безумно ревнует.

Сказала лишь бы сказать, и неожиданно поняла, что это правда. Мейнгрим ревнует её не только к Манфреду, но и к Венеку