Шрифт:
Закладка:
Сергей Иванович обратил внимание, что странный гость не собирался обижаться на его колкие слова. Он демонстрировал абсолютную ученическую покорность, хотя и впервые видел своего сэнсэя. Глебов смягчился:
— История всегда должна идти от вашего интереса. Ваш бизнес вам интересен? Своей работой какую вы рассказываете историю? Интересную или полезную?.. Кому? У вас необычный случай, согласен. Но подумайте над этим вопросом, другой альтернативы просто не существует.
Сергей Иванович покидал скамейку под Акулиной Гавриловной довольным. Он знал, что с того господина будет толк, тот сможет рассказать хорошую историю.
Глава 29
ДНЕВНИК ЕЛЕНЫ ФЕДОРОВНЫ. ФРАГМЕНТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Тяжело быть матерью. Такая черствость кругом, люди ожесточились. Подумать страшно, что рядом с нами, с нашей мирной, полной любви жизнью совсем, быть может, близехонько протекает нечто совершенно чудовищное, пропитанное ненавистью ко всякому созиданию, готовое на все, даже на убийство. И как страшно даже представить, что один неосторожный шаг — и можно вовлечься в это клокочущее низменными страстями горнило. Только подумать, ведь оно где-то параллельно нам здесь, а не в другой галактике! Страшно быть матерью. Ничего нет страшнее этого. А между тем во всякой любви присутствует доля материнства, главный закон которой — расходовать себя без всякого сознательного умысла. Я так думаю. Господи, как сложно все это постичь, право, такие океанические масштабы не вмещает наш скудный разум. Я долго думала над этим. Вчера вот только фильм посмотрела какой-то, дрянной такой, но не в том суть. Там полиция накрывает одну банду. И показывают, как полицейский ловко убивает сначала одного бандита, затем второго, третьего… Так легко убивает — пых, и все. Ну и что, что бандит, а ведь у него мать есть, он же чей-то сын. Этот простой «пых» — гибель целой вселенной. Это же горе. Разве не так? Может, во мне сидит застарелый страх потери, конечно… Не знаю… Только мне бывает очень жутко от этих мыслей, потому что в них много правды. Девять месяцев мать вынашивает свое чадо, дышит за него, ест и пьет за него, словом, справляет всяческие необходимые нужды, а затем ему предстоит делать все самому. И до своего конца все самому и самому. Мать если и захочет потом что сделать за него, да не получится, выходит, что она бессильна своими героическими жертвами, и ее удел останется, переживая, обливаться слезами, надеясь на Божий промысел, на всегдашнее «все будет хорошо». Разве все это не тяжело и не страшно? А вот я скажу: да, и то, и другое, и еще Бог знает чего, много всего еще к этому нужно прибавить.
Просто никто не застрахован от того, что каждую ночь ему будет сниться собственное нерожденное дитя.
Сила небесная!
Вечный покой был на землю когда-то отпущен. Но не найти в ней его, пока у людей нет осознания вечности.
Что происходит, когда получаешь удар? Удар не физический, а моральный, когда получаешь информацию, несовместимую с твоими действиями.
Боль — это укол судьбы.
Это выявление причины, эгоизм, принижение, злоба, невостребованность, неудовлетворение, ложная реакция, то, что заставляет наш организм страдать.
Но если нет страдания, то нет и того, что переполняет в тонкости чувствами и действиями в определенный момент жизни. Если действия (причины), вызывающие боль, не разбираются как нечто совершенное, то тогда сложно убрать боль не только физического, но и тонкого тела.
Боль. Больной от себя:
— болеет за себя,
— болеет на себя,
— болеет у себя,
— болеет — хочет болеть,
— болеет — хочет страдать,
— болеет, ища жалости,
— болеет, ища любви,
— болеет, не любя себя.
Боль радость выявления причины,
— радость движения,
— радость преодоления,
— подъем,
— чувство силы,
— организованность,
— самостоятельность действия.
Я есть сила, что меня создала.
Я есть мысль, что меня наполнила.
Я есть звук, что услышала.
Я есть боль, а значит — я сострадание.
Уйди то, что не мое, что дорогу перешло,
На руках узлом связало, кожу всю мою сковало,
Позабудь, кто я и где,
Что меня так захватило.
Я помою, оботру, сдую, плюну и прощу,
По дороге к ручейку я скорее побегу,
Руки в воду опущу, в ту прохладную водицу,
Там найду на дне ручья
Ключ от большого сундука —
Отворить его тот сможет.
В сундуке лежат не меха, не пироги, не монеты золотые,
А лежит там в уголке книга толстая на дне,
Для меня припасена,
В ней все сказано про жизнь,
По странице лишь читать,
Нужно тексты сочинять, книгу Жизни продолжать.
Ключик, ключик, дорогой, ты мне тайны приоткрой,
Буду вечно их хранить и тебя благодарить.
Время. Время бежит неумолимо. Порой отслеживаешь прожитый день, а порой не думаешь о нем вовсе, попадая в поток страстей, мыслей окружающих людей, спускаешь себя с тормозов. Иногда этот период затягивается, начинаются игры, обсуждения, бурные эмоции… А время уходит. Чувствую, что теряется что-то главное. Жаль уходящие мгновенья, часы, дни. Неинтересно жить, решая только бытовые проблемы. Так хочется действия! Действия в радость душе, ощущая подъем и силу. Действия, дарующего пользу окружающим.
Чем я могу себе помочь? Как поступить и что сделать, чтобы жить в постоянном движении, реализуя свои возможности? В чем проявиться? Это волнует. Хочу изменить, но ничего не делаю. Честно, не знаю что?!
Решаемо, что решается,
Читаемо, что читается,
Пишется, что слышится,
Слышится, что способен слышать,
Запомни: на все воля Бога!
Гори, свеча, сжигай огнем
Все раны и болезни,
Воскресни, дух, уйди, печаль,
Покиньте, все невзгоды,
Очисть, огонь.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Глава 30
ДАЧА «БЕРЕЗОВАЯ РОЩА»
Григорий Данилович Пасечник был старинным другом Сергея Ивановича Глебова. Как известно, дружба, завязанная в юности, вкупе с пожизненным соседством, — это совершенно особая история. Она делает людей кем-то вроде родственников, и даже если потом интенсивность общения снижается или пропадает вовсе, то уже невозможно стать чужими друг другу.
Всю
