Шрифт:
Закладка:
— Мистер волшебный язык.
— Это комплимент? — Довольно сощурился оборотень.
— Теперь это твое второе имя. — Подразнила Мина.
— Мне нравится. — Слова прозвучали многозначительно.
— Мне тоже. — Улыбнулась, заглядывая ему в глаза. — Все!
Мясо пришлось заново разогреть, но по заверению Урсула, на вкус это совсем не повлияло.
— М-м-м-м. Вкуснятина! — Пытался смутить он девушку, облизывая пальцы.
Мина, выпившая еще одну кружку вина, не смущалась. Ей было легко и хорошо в ту ночь. Девушка наслаждалась вином, компанией и вкусным ужином. Она совсем не о чем не сожалела и просто радовалась жизни. Ночь продолжилась на соломенном тюфяке, и теперь её язык дразнил, ласкал и возносил к небесам. А его губы шептали:
— Да! Еще!
А потом они просто лежали на своих соломенных матрасах, держались за руки и смотрели в звездное небо.
Ровно в полночь, в окутавшей их темноте, замелькали разноцветные вспышки. В городе, в честь Нового года давали салют. Он был огромным и вспыхивал на все небо, до самого горизонта. На стороне людей, пушки выстреливали не магические заряды, как было принято на Красном берегу, а пороховые. Но они были сделаны из специальных составов и, взрываясь, расцветали, словно волшебные шары. Искры праздника залетали и в их темное окошко, до краев наполняя души двух пленников, счастьем. И они нежно целовались, не думая о будущем, не вспоминая прошлое.
21 глава. Подарок
Проснулся Урсул совсем не от солнечных лучей, вовсю льющихся в световой люк. Нет. Его разбудили тихие всхлипывания.
— Эй, Ми! — Он подскочил, увидев, как подрагивают худенькие плечи мышки. Она лежала к нему спиной, укутавшись в свое одеяло, и видимо плакала. — Что случилось?
Урсул потянул к себе весь дрожащий сверток. Нежно развернул заплаканную мордашку и принялся целовать мокрые щеки.
— Милая, что, раздери меня дикий вепрь, происходит?
Её поведение повергло оборотня в пучину непонимания. Вчера они заснули с ощущением полного счастья. Все было прекрасно. Он был уверен, что серенький ключ у него в руках. Еще совсем немного, буквально чуть-чуть и он начал бы заговаривать с ней о свободе. Издалека, намекая совсем понемногу, словно разматывая клубок ниток, он начал бы вести её к мысли о побеге. Но её сегодняшние слезы убили в нем все надежду. Заглянув девушке в глаза, оборотень рассмотрел там страх и недоверие. Почему? Откуда? Он ведь даже не притворялся и совсем не врал. Ему было безумно хорошо с ней, Мина сводила с ума и лишала воли. А то, что она могла помочь ему освободится, было лишь приятным бонусом.
— Ми, посмотри на меня. — Он тряхнул Мину за плечи и вгляделся в глаза.
Она затравлено отворачивалась, пряча лицо в одеяле. В глазах вина, словно она предала его. И страх будто обнимает её не вчерашний любовник, а страшный зверь.
— Что случилось? — Потребовал грубо. — Говори! — И снова тряхнул.
Мина замотала головой, а потом сделала глубокий вдох и кивнула на стену.
Первый день нового года был необычайно солнечным, редко когда зимой, так сияет солнце. Ночью они почти не спали, долго болтали, попивая вино, поэтому утро счастливо проспали. Был уже полдень, когда Мина сонно заворочалась в теплых объятьях узника. Срочных дел в её расписании не было, и вставать абсолютно не хотелось. Торфяной кирпич все еще ярко тлел в печке, наполняя комнату приятным теплом. Есть не хотелось, а идти к мистеру Зогу раньше обеда, вообще не стоило. И она просто лежала и от нечего делать разглядывала стены и потолок.
Было бы неплохо все тут побелить. Сейчас серый цвет стен немного угнетал, несмотря даже на, по-весеннему теплые, лучи света. Почему бы и нет? Свободного времени у неё предостаточно, а белила можно выпросить у Честер. Она видела в посудомоечной, кадку с известковым раствором, им подбеливали печи. Размышляя как бы это осуществить, она внимательно осмотрела свою камеру, потолок над ними, и повернулась набок. Урс лежал на спине и тихо посапывал, не мешая обзору. В его половине, стены были еще темнее, как будто узник размазывал по ним не съеденную еду, а в перерывах между перекусами, терся о них своими старыми одеждами, чтоб еще больше засалить. А потом она разглядела на камнях глубокие борозды. Шириной с её палец, по четыре в ряд, они были хаотично разбросаны по стенам его камеры и местами переходили на прутья, оставляя на железе тонкие черточки. Сразу осмыслила, что они были оставлены когтями оборотня. Того самого оборотня, который нежно обнимает её сейчас. Какая должна быть сила в звере, чтобы рассечь гранитный монолит? И какого размера должен быть хищник, чтоб иметь такие лапы? Она с ужасом перевела взгляд со стены на спящего оборотня.
А что будет, если его, обозленного на все человечеств, выпустить из клетки посреди густонаселенного города? Он просто уйдет в лес, махнув хвостом, или отомстит, за долгие годы, проведенные в тесной клетке? Как ты думаешь, добрая девушка, как поступит твой возлюбленный?
Она не могла дать ответ на этот вопрос. Мина не знала, как поведет себя её пленник, открой она ему дверь. Она даже не была уверена, что он оставит в живых её. Злость копилась в этом прекрасном теле годами, разве может она просто исчезнуть? И что ей делать? Неужели ради безопасности незнакомых людей, которые и с ней поступили незаслуженно жестоко, она решит оставить его навечно гнить в этом проклятом месте?
Обхватив себя руками, Мина заметалась на постели. Перед глазами словно качались чаши весов. На одной, Урсул Хорст. На другой, Честер, мистер Зог, стражники ворот и дети. Да на второй чаше были и дети, живущие в замке. Их было не так чтобы много, но ребятишки частенько встречались ей на заснеженных дорожках замка. Разных возрастов, в разных одеждах, и подороже и совсем простенькие. Они играли в снежки, таскали корзины своим матерям и совсем не подозревали, что проходящая мимо фигурка, закутанная в серый плащик, может однажды выпустит из темного подземелья страшного хищника. Совершенного хищника, самого сильного на земле. Он выйдет из своей темницы и огромными острыми когтями разорвет их словно тряпичные игрушки.
Её затрясло. Слезы сами потекли по щекам. Что же дела? Что ей делать?
Урсул опять тряхнул её.
— Объясни, что случилось. Что-то болит? — Он не понял, на что показывала девушка.
К виду царапин и он, и она
