Шрифт:
Закладка:
— Пошли? — уточнил Костя, когда у нас приняли посылку для Факундо Арана в Рио.
— Пошли, — согласился я.
И мы пошли.
Перебежали через дорогу, пролезли сквозь железные прутья, — точнее я пролез сквозь, а Косте пришлось перелезать сверху, — и оказались в парке. Шмыгнули в ближайшие кусты, а оттуда порталом в кампус Академии Одарённых Московской Области, — далее АОМО.
До начала учебного года Ланской отдал под наши нужды самую большую аудиторию в Академии. Жить мы здесь всё равно не жили, в удобствах не нуждались, а для общих сборов и всевозможных планёрок она подходила как нельзя лучше.
Сегодня здесь царил особый переполох.
— Ну наконец-то! — рявкнула Соня, скосив на нас глаза. — Только вас и ждём!
— Не хмурьтесь, — тут же попросил её визажист.
София Романовна и без того была красавицей, ну а сейчас так вообще блистала. Сейчас её обрабатывали аж в шесть рук. Она сидела на стульчике возле кафедры, а вокруг неё порхали косметических и волосатых дел мастера — красили, завивали и всякое такое…
Чуть поодаль, — рядом со столом с закусками, — стояла уже накрашенная Шиза. Сейчас она двумя пальчиками аккуратно переправляла себе в рот канапеху с чёрной икрой, — так, чтобы случайно не повредить штукатурку. Над Елизаветой Романовной тоже изрядно потрудились, однако её макияж был не таким броским. Она у нас по плану была олицетворением естественной красоты, молодости и свежести. Удар по девчачьей целевой аудитории от десяти и до восемнадцати.
Лёха в свою очередь сражался с костюмером за право расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, и пока что проигрывал. Уверен, что брат всё утро отжимался как не в себя, чтобы предстать перед телекамерами во всём своём рельефе.
— Ярослав Романович, — а это уже ко мне подошёл очкастый задохлик и вручил костюм в целлофановом пакете. — Константин Кириллович, — и такой же Косте.
Да-да-да, день икс настал.
Все приготовления окончены, все придумки придуманы и сегодня семейство Апраксиных должно было выйти на свою первую в жизни пресс-конференцию.
Итак…
Кто же мы такие, если верить официальной легенде и тем новостям, которые уже вкинуты в информационное поле?
Клянусь, сам бы я до такого не додумался; вывихнул бы себе всю фантазию. Мы, — барабанная дробь, — плоды социальной программы от Министерства Чрезвычайных Ситуаций. Дескать, так и так, лет десять назад тайком от общественности, без показушной помпы и попытки выслужиться перед Императором, министры решили дать добро социальному эксперименту.
Они взяли одарённых детей из малоимущей семьи, — приятно познакомиться, — приставили их к министерству и занялись развитием. Министрам якобы хотелось посмотреть, что вырастет из неблагополучной почвы, если удобрить её топовыми условиями для магической раскачки. А затем сделать выводы и, — как знать? — возможно даже закрепить такую практику на уровне законодательства.
Документы, ясен хрен, засекретили.
На мой вкус, легенда трещала по швам, но…
Во-первых, нас уже решили выводить в медиапространство и дороги назад не было. Конкретно это решение, как мне кажется, было принято путём подбрасывания монетки. Тут либо да, либо нет; иного не дано.
Выпал орёл… ну или решка.
Во-вторых, только самый тупой житель нашей необъятной не сумел бы связать меня и Лёху с меметичными «Псом и Конём». А тут — вот, пожалуйста, годный обоснуй. Секретные МЧСники засветились на своём первом задании.
В-третьих, Его Величество почему-то очень хотел от нас дистанцироваться. Мол, не его это эксперимент, и не с его указки проводился. Тут уж, как говорится, извиняйте… что происходит в голове у самодержца и почему он так решил я понять не могу. Наверняка на то были причины политического толка.
Разбираться в них мне откровенно влом. Я хочу торговать лесом и драники с хреновухой, а на всё вот-это-вот срать хотел.
Ну а теперь разберёмся почему план дырявый и что за заплатки пришлось на него присобачить.
Соня — технически до сих пор Шаховская, которая всего несколько месяцев назад жила в Екатеринбурге и никак не интересовалась магией. Что ж… Воронцова вместе с начальником лично летали к баронской семье и беседовали с ними по душам. Брак расторгли задним числом, документы из рифта, — того самого, в который она ходила в составе семьи, — изъяли и уничтожили. Допустим…
Костя.
Не пришей рукав к этой истории и непосредственно к нам. На одну его ряху глянешь и сразу понимаешь — ну явно человек не из малоимущей семьи. Да и фамилия другая; тоже, кстати, аристократическая.
Из этой ситуации вышли максимально бредово. Ходоровым, — тем, что у руля, — дали денег за то, чтобы они поддакивали легенде. А легенда гласила, что нас, — маргиналов, — плюс ко всему было решено разбавить мальчишкой из благородных. И тоже в качестве эксперимента…
Ну и ягодка физалиса на этом обезжиренном чизкейке — это мы с Лёхой. Что за магия и откуда она у нас, товарищи маркетологи решили не объяснять никак. Секретная информация и хоть конём долбись. Осознайте, примите как данное, и живите с этим дальше. Других оборотней и портальщиков в Российской Империи нет, а почему… а вот это тоже секретная информация!
Короче говоря, бред бредович в десятой степени…
Авантюризм и импровизация на государственном уровне. Россиюшка. Матушка. Узнаю тебя, как никогда прежде.
Ладно…
Благо, что на все каверзные вопросы журналистов будут отвечать Тихонов и глава МЧС Мордасов, а нам останется лишь улыбаться и рассказывать, нравится ли нам в Академии, какую музыку мы слушаем и чем собираемся заняться дальше.
Да и вообще… Будь что будет, ага. Его Величество Авось как-нибудь, да вывезет. Моя основная цель сейчас — следовать пророчеству, и я ему пока что удачно следую.
— Нормально? — спросил я у Кости, облачившись в строгий чёрный пиджачок. — Не висит?
— Нет, — ответил Ходоров, втягивая живот и застёгивая брюки. — А я как?
— Красавчик! Просто…
— ПИ***ДЕЦ! — пронёсся яростный крик по аудитории.
Голос спутать невозможно — это кричала наш куратор из Тайной Канцелярии, Наталья Эдуардовна Воронцова.
Все остальные звуки стихли. Все взгляды обратились на неё, — и даже назойливые августовские мухи взяли тайм-аут, чтобы глянуть что к чему. Зажимая в зубах толстенную раскуренную сигару, Воронцова торопливо спускалась вниз по ступеням, к кафедре.
— Полный п***дец! — повторила она, чуть не задыхаясь от злости, и на сей раз остановилась взглядом на мне.
— Кхм, — я
