сила, продукция частных хозяйств, богатство и ценные вещи оккупированных стран должны были быть захвачены и использованы для поддержки немецкой военной машины и для личного обогащения нацистских лидеров, включая рейхскомиссаров. Богатства евреев подлежали безжалостной экспроприации. Этот мандат свыше, санкционирующий грабеж, создавал крайне опасную обстановку для богатства в оккупированных странах.

Как будет показано ниже, цены на финансовые активы в некоторых странах, оккупированных немцами, пострадали, но в других случаях акции были достаточно эффективными средствами сохранения богатства – при определенных обстоятельствах. Небольшие фондовые биржи в Австрии, Чехословакии, Греции, Польши, Румынии и Венгрии пережили резкий спад в связи с приближением войны и были закрыты, а затем просто исчезли, в некоторых случаях навсегда. Акции явно не смогли сохранить богатство в этих странах: а в странах, которые закончили войну в качестве советских сателлитов за железным занавесом, даже частные пакеты акций стали бесполезными.

Голландская экономика: Еда была лучшей валютой

Голландский рынок был совсем другим. Амстердамская биржа имела давние традиции, и к 1940 году в Голландии сложилась сильная фондовая культура. После резкого падения во время мировой депрессии и медвежьего рынка в начале 1930-х годов индекс CBS, взвешенный по 50 акциям, рос в конце 1930-х вплоть до весны 1940 года. Голландцы верили, что Гитлер оставит их в покое, потому что они были «за» Германию в Первой мировой войне, а также потому, что их система дамб и водных шлюзов делала Голландию крепким орешком. Они ужасно ошибались, но им относительно повезло после капитуляции, так как Голландия получила гражданское правление – по крайней мере, на некоторое время.

Гитлер вспомнил, что голландцы были нейтральны в Первой мировой войне и в конце войны усыновили многих молодых немцев, страдавших от недоедания. Он рассматривал голландцев как представителей арийской расы, которые должны были быть интегрированы в Рейх, к тому же среди голландцев было немало сторонников нацизма. Двумя наиболее известными из них были Антон Муссерт, который замышлял управлять Голландией как расширенной немецкой провинцией, и Майнхуд фон Тонниген, который беззастенчиво сотрудничал с СС и выступал за расселение голландских фермеров на богатых сельскохозяйственных землях Украины.

И Муссерт, и фон Тонниген прежде всего хотели обогатить самих себя, и эти два человека соревновались в экспроприации богатства. Они использовали сфабрикованные обвинения для захвата бизнеса процветающих голландских семей, особенно еврейских. Публичность богатства стала настоящим проклятием. Голландия всегда относилась к евреям достойно, и аресты и депортация евреев СС в лагеря смерти вызывали сопротивление голландцев. Самым известным случаем укрывательства, конечно, было дело Анны Франк. Однако, по оценкам, из 120 000 голландских евреев около 100 000 были уничтожены, а их имущество украдено немцами и беспринципными голландцами.

Из-за того, что Гитлер преследовал цель интеграции, поначалу немецкая администрация Голландии была, пожалуй, самой просвещенной из всех оккупированных стран. Артур Зейсс-Инкварт, австриец, назначенный рейхскомиссаром в мае 1940 года, был опытным бюрократом. Он был в восторге, узнав о назначении. Он с ликованием сказал жене: «Труда, фюрер хочет, чтобы я пошел и посадил тюльпаны!» Зейсс-Инкварт разрешил политическую свободу «в пределах разумного» и создал систему параллельного управления, в которой небольшое число немецких администраторов работали бок о бок с голландскими государственными служащими.

Однако со временем движение голландского сопротивления росло. В феврале 1941 года была объявлена общенациональная забастовка, которая на короткое время парализовала страну. Немцы жестоко подавили ее при помощи войск, а гестапо, при поддержке фон Тоннингена, арестовало зачинщиков, жестоко пытало их, а затем отправило в лагеря в Польше, где их за месяц довели до смерти. По мере роста сопротивления и диверсий и убийств Зейсс-Инкварт начал проводить политику казни 100 голландцев за каждого убитого немецкого солдата и стал известен как «Голландский мясник».

Голландия в 1939 году была огромным нетто-экспортером продуктов питания, но немцы лишили страну урожая, и на протяжении всех военных лет в Нидерландах не хватало еды. К 1944 году сельскохозяйственных запасов уже не было, и осенью весь урожай отправился в Германию. Жестокой зимой 1944–1945 годов наступил отчаянный голод. По приблизительным оценкам, более 100 000 голландских граждан буквально умерли от голода, и нехватка продовольствия продолжалась до конца 1940-х годов.

Амстердамский фондовый рынок был закрыт на четыре месяца, с мая 1940 года до сентября, когда его снова открыли. Торги во время войны были ограничены, и индекс оставался неизменным в номинальном выражении до закрытия биржи в августе 1944 года. Однако, по данным ABN Amro, в реальном выражении за годы войны он упал примерно на 15 %, и эта цифра, вероятно, занижена. Тем не менее, в реальном выражении голландские акции были выше в августе 1944 года, когда рынок был закрыт, чем когда они находились на пике 1929 года или на протяжении большей части 1930-х годов.

Однако сертификаты на акции нельзя есть, а еда – это то, что нужно людям, чтобы выжить. В этом смысле акции не работали. Еда была лучшей валютой в последние годы войны. Фондовый рынок был вновь открыт в апреле 1946 года. Голландские государственные облигации также были достойными инвестициями. Они имели небольшой, стабильно отрицательный реальный доход, но это было намного лучше, чем государственные бумаги других оккупированных стран.

Владеть бизнесом в оккупированных Германией странах было довольно неплохо. Многие семьи в Голландии смогли сохранить дома, землю и небольшие предприятия в годы оккупации и выйти из войны в достаточно хорошей финансовой форме. Проблема с владением реальными активами заключалась в том, что если вы были евреем, членом сопротивления или «врагом государства», то первое, что делали нацисты или советские власти, это конфисковывали ваше имущество. Иногда его удавалось вернуть после войны, но часто не оставалось ничего, или же ваше право собственности оказывалось трудно доказать.

Оккупация нацистами была тяжелым испытанием и имела вторичные последствия, приведшие к личным страданиям и даже к уничтожению богатства. Например, у голландца, известного автору под именем Ян, был процветающий бизнес по производству сельскохозяйственной техники. В январе 1944 года немецкий солдат был убит ночью в соседней деревне. На следующий день рано утром отряд немцев под командованием сержанта внезапно появился в районе местожительства Яна. Хотя он не знал об убийстве, но, предчувствуя беду, спрятался наверху на чердаке, а его жена пошла их встречать.

– Убит немецкий солдат. Сотня заложников должна должны быть захвачены. Где ваш муж?

– Он в отъезде, – ответила жена.

– Ну разумеется. Тогда мы обыщем ваш дом, фройляйн.

Короче говоря, жена Яна пригласила сержанта к себе на кофе, а затем соблазнила его. Когда ее намерения стали очевидны, сержант послал своих людей в соседний дом, и после страстного утра ни он, ни люди не вернулись. В тот день было расстреляно 100 человек, но Яну удалось спастись. Но он все слышал и фактически был свидетелем всей истории, и они с женой так и не смогли оставить ее