старалась утешить знахарку, но та действительно была права — девушка не особо понимала, что чувствует ее подруга.

— Он говорил, что-нибудь? — спросила служанка.

— Да. Сказал, что Маркус закончил с ним и потому он скоро уйдет в Капарию, пробовать свои силы против Разрушителей, — Селеста резко понизила голос. — Ты даже представить себе не можешь, как я жду этого дня, Делина. Представить себе не можешь как я хочу, чтобы что-то пошло не так и он погиб там.

— Селеста… — горничная была потрясена такими словами. Желать смерти собственному мужу…

— Делина, я знаю, наше общество не приемлет таких слов, но я доверяю тебе. Я знаю, ты не расскажешь никому.

— Нет, конечно, не расскажу.

Эльфийская жизнь священна — этот постулат впитывался едва ли не с молоком матери, а потому любого, кто как-либо его нарушал, даже косвенно, могли сурово наказать, невзирая на расу. Даже своих. Особенно своих.

— Расскажи о своем человеке, — вдруг попросила знахарка.

— Ты же его не любишь, — удивилась Делина.

— Да, но… его поведение… прошу, расскажи о нем.

— О поведении? — не поняла горничная.

— О нем самом.

— Ну… все началось с того, что покойная королева Лесия позвала меня провести Старый Ритуал призыва в качестве…

Следующие полтора часа Делина в красках и подробностях рассказывала подруге все, что знала о Максиме.

— …но он отказался. Мне пришлось возвращаться сюда одной. Слава Древу, что хотя бы деньги на это были из тех, что давала гномья казна.

Девушка ненадолго замолчала.

— Ты тоже не можешь себе представить что я почувствовала, когда узнала, что он все же решил вступиться за нас, — горячо прошептала она. — Да, пускай он проиграл, но он попытался, понимаешь? И пытается снова! Я верю, он обязательно что-нибудь придумает!

Селеста слушала молча, не перебивая.

— Знаешь, я не верю, что люди бывают такими, но… получается, что он не из Уршалы, да? Люди есть где-то еще?

— Да, но… он мало рассказывал о своем мире. Лишь несколько традиций… — подруга виновато пожала плечами. — Он не любил говорить на эту тему.

— Жаль, что он не эльф. Если он такой, каким ты его описываешь, я бы не побрезговала выйти за него замуж.

От этих слов Делину передернуло. Про себя она точно была уверена: если он предложит, она выйдет за него тут же, без оглядки на человеческое происхождение.

— А может, и Древо с этим? — продолжила Селеста. — Делина, мы ведь давно знакомы.

Девушку передернуло снова. Что предложила знахарка, было ясно и без слов — многоженство в Маллореане давно в ходу. И всегда было проще делить мужчину с кем-то знакомым, чем с неизвестной эльфийкой. Вот только… не хотелось ей его ни с кем делить. Ни с принцессами, ни с подругой.

— Мы можем попробовать, — наконец произнесла горничная, — но это в том случае, если принцессы нас не опередили в этом плане. Он с ними уже два месяца, он вполне мог их очаровать.

— Да, против принцесс бороться будет сложно… — произнесла знахарка… и словно очнулась. Она что, серьезно собралась замуж за человека? Но потом вспомнила о своем текущем муже и подумала, что лучше быть замужем за вот таким, но человеком, чем за чудовищем, в которое превратился Бриален.

* * *

Холод и шум водопада не давали уснуть, что было для нас сейчас хорошо. Если мне в пути и удавалось урвать для сна минутку-другую, то Мариша все держалась на тех нескольких часах сна в конюшне. Как она до сих пор на ногах, я искренне не понимал.

Подвесной мост через пропасть доверия не внушал — лошадей придется оставить. Подступающая темень нервировала — если на западе, куда мы и шли, небо еще более или менее светлое, то на востоке уже зажигались первые звезды.

— Они здесь были, — резюмировала Мариша. Как она умудряется что-то найти в камнях, да еще и в сумерках? — Вот только…

Голос был обеспокоенным — и было с чего. Около одного из бревен была здоровая засохшая лужа красной крови, явно человеческой.

— Это не все, — девушка показала чуть дальше.

Там тоже была лужа крови, гораздо меньше той, первой, но розового цвета.

— Тела человека здесь нет, — резюмировал я. Выжить с такой кровопотерей было явно за пределами возможного.

— Сбросили вниз, смотри, — она показала на другой участок. Кое-как удалось разглядеть несколько кровавых полос, словно кого-то тащили.

— Когда они тут были, можешь сказать?

— Около двух часов назад.

— Значит, она еще жива!

— Нет, — глухо возразила мне мечница.

— Что?!

Мариша смотрела в какую-то точку на земле.

— Это означает… означает, что она БЫЛА жива около двух часов назад, — и показала пальцем. Параллельно тем красным полосам на камнях нашлись точно такие же, ведущие к краю, но розовые. Девушка едва ли не плакала. — Сестренка… неужели… неужели я опоздала?..

Меня мучил тот же вопрос. Она явно кого-то убила здесь, ей вполне могли ответить тем же. Лука у нее не было, кинжала тоже, я видел его у Мар, вывод: оружие стащила у кого-то из своих похитителей. Но других пятен нет, значит, убила она только одного. Что если ее кровь не из смертельной раны, а, допустим, с разбитого носа? Чем-нибудь оглушили, как в том трактире, она упала, разбила лицо о землю. Подумали, что мертва, стали тащить к обрыву, но в последний момент догадались проверить пульс или она очнулась.

— Нет тела, — пробормотал я. — Пока мы не видели ее тела — она жива. Мариша, мы идем дальше.

— Какой смысл…

— Мы отстаем всего на два часа. Мы в горах, здесь по ночам холодно. Точнее, здесь уже холодно. Всю ночь они идти не будут, а значит, здесь есть какое-то жилье. Например, вот там, — я указал на столб дыма, хорошо видимый на закатном солнце.

Мечница посмотрела на следы, на дым вдалеке… и встала. Слезы с ее лица высохли.

— Ты прав, сюзерен. Пока я собственными глазами не увижу ее мертвой — она жива. А