– Он снова угрожал мне! Сказал, что с моим отцом может случиться что-то непоправимое! А потом сказал, что если я не соглашусь быть с ним, то однажды окажусь в таком месте, где девственность ценится очень высоко и продается очень быстро, а потом я стану одной из тех других… – Кристина поморщилась, нервно комкая в руках салфетку. – Он сказал, что таких заведений у него несколько десятков, и не только в нашей стране, но и в Азербайджане, Афганистане, Турции, Пакистане. Этот бизнес легален? Он рассказывал мне, не таясь, как будто у него овощная лавка на соседней улице! И он столько знает обо мне! Я не понимаю, откуда ему все известно?! – лицо Кристины исказил ужас, и она отшвырнула салфетку в сторону, будто что-то мерзкое.

Света почувствовала, что ее начинает бить дрожь, а ладони стали влажными и липкими.

– Ты говоришь жуткие вещи, но я абсолютно ничего не понимаю! – возбужденно воскликнула она. – Прошу тебя, давай сначала и по порядку!

Кристина подняла глаза на свою подругу, пытаясь сосредоточиться. Дыхательная гимнастика, которой научил ее Ким, всегда помогала. Так было и на этот раз.

И Кристина рассказала свою историю. С того дня, как он впервые увидел ее на выступлении, и до вчерашнего вечера, когда она снова оказалась на заднем сиденье его «Майбаха».

– Я грязная… – прошептала Кристина с отвращением. – Я так сильно испачкалась…

– Не неси бред! – оборвала ее Светлана. – Что за глупости?! Возьми себя в руки, сейчас же!

Света пересела на стул рядом с Кристиной и обняла ее за плечи.

– Давай, моя девочка, соберись! Нужно предпринять кардинальные шаги и решить это дело, иначе оно кончится плохо. Твой отец мог бы использовать старые связи, и я крайне удивлена, почему он ничего не сделал! Отец все-таки… Раз на его помощь ты не рассчитываешь, остается только один способ.

– Бежать? – обреченно спросила Кристина.

– Бежать! Подальше! В другую страну. Твоя профессия универсальна, а балет есть везде. К тому же пройдет время, и этот сумасшедший или успокоится, или сядет, или его застрелят конкуренты, дай Господь! А ты сможешь продолжить жить спокойно.

– Люди с такими деньгами в тюрьму не садятся, – с грустной улыбкой ответила Кристина.

– Это правда. Но они не бессмертны.

– Почти бессмертны. Знаешь, у меня есть кое-что… Разрозненная информация: кое-что я нашла сама или слышала от него, что-то удалось сфотографировать или записать по памяти. Например, номера машин, адреса, куда меня привозили, имена его охранников. Все это – ворох бессмысленной информации, пока у меня нет реальных доказательств. Пойди я в полицию, он тут же узнал бы об этом, и лежать мне в сточной канаве. Но если я исчезну или будет найден мой хладный труп, передай, пожалуйста, все это моему отцу. Моя кончина и станет доказательством. Надеюсь, тогда папа все же поверит мне и доведет это дело до конца! – усмехнувшись, добавила Кристина.

Света перекрестилась и сплюнула через левое плечо, прогоняя сглаз. Ей было до боли жаль подругу, она до слез сочувствовала ей, но в тот момент ничем не могла помочь.

Кристина уехала и уже долгое время от нее ничего не было слышно.

А потом позвонил Александр Ким, удивив Свету до дрожи. Сначала он пропадает на три месяца, бросив невесту гореть в аду, а иначе это и не назовешь, а теперь вдруг звонит и спрашивает о ее здоровье? Странно это…

И вот, проворочавшись три ночи подряд, Света наконец решилась сделать следующий шаг. Распечатав весь тот материал, что Кристина собирала на протяжении последних двух лет, Света сложила его в папку и отправилась к отцу своей подруги. Девушка рассудила, что все же не стоит ждать, пока с Кристиной случится что-то страшное и непоправимое. Помощь ей требовалась именно сейчас. Потом будет уже поздно.

Кристина жила вместе с отцом в старом пятиэтажном доме еще довоенной постройки, где потолки составляли три метра, а широкую лестницу украшали чугунные решетки с цветами и птицами. Сама квартира также всегда приводила Свету в смятение. Дубовый паркет, светлый потолок с лепниной. В большом холле стоял антикварный резной комод из ореха, на стене – большое овальное зеркало в бронзовой раме. Вход в каждую из трех комнат был отдельным: родительская спальня, комната Кристины и кабинет отца. Большая круглая кухня, служившая одновременно столовой, была выдержана в коричневых тонах натурального дерева, мебель в холле и кабинете отца тоже была старинной и громоздкой. Светлана чувствовала себя здесь как в музее, смущенно и некомфортно. Стены в серо-коричневых тонах, обитые дубовыми панелями, давили, будто говоря, что обитатели квартиры живут по строгим старым правилам и ждут того же от гостей. И только комната Кристины была глотком свежего воздуха в этом архаичном доме: белые обои, легкая светлая мебель, ванильные занавески, фото кумиров балета в одинаковых серых рамках были развешаны повсюду, а в углу стояло электрическое пианино – самый дорогой подарок отца. Видеть эту комнату пустой теперь казалось странным для Светланы.

– Дмитрий Сергеевич, спасибо, что согласились принять меня, – вежливо поздоровалась Света. В холле она сняла обувь, сунула ноги в предложенные гостевые шлепанцы и прошла в столовую вслед за хозяином.

Дмитрий Сергеевич, пожилой мужчина среднего роста, сухой и жилистый, держался, как всегда, прямо, слегка надменно и отчужденно. Вся его поза и жесты говорили о военном прошлом человека, занимавшего высокий пост в КГБ. Полковник в отставке. Света старалась не думать об этом, чтобы не смутиться и не сбиться с мысли. Свою пламенную речь она готовила всю ночь накануне и повторяла в транспорте по дороге в эту квартиру. Главное – не тушеваться! Светлана знала, что переубедить в чем-то этого человека практически невозможно.

Дмитрий Сергеевич тем временем усадил гостью за стол и налил две чашки чая, ей и себе. Светлане было страшно даже дотронуться до этого старинного английского фарфора – одному богу известно, какова была стоимость этих тончайших сервизных чашек! Наверное, подарок какого-то высокопоставленного чиновника.

Света посмотрела на своего собеседника и только теперь заметила, как он постарел и сдал за последнее время. Все же отъезд Кристины сказался на нем не лучшим образом. На его лице с орлиным носом и крупными серыми глазами прибавилось морщин, под глазами пролегли тени, и виски стали седыми – кажется, раньше седина была не так заметна. Света нервничала и никак не могла вспомнить. Дотронувшись до папки с материалами, которую она привезла с собой, девушка глубоко вздохнула и уже открыла рот,