спросил Константин, когда она закончила и вернула ему смартфон.

– Ты не говорил, что узнал это от меня, – неохотно признала Ольга, теребя салфетку. – Ты сказал «тут случайно выяснилось»…

– Что выяснилось?

Ольга тяжко вздохнула и, словно христианская мученица, возвела очи к подвесному панельному потолку.

Никто не ел, все по-прежнему сидели и любовались ее выкрутасами.

– Ты сказал ему: «Тут случайно выяснилось, что на днях ты был в Ханиоти и хотел повидаться со мной и Алиной». Потом еще спросил, почему он не зашел в отель…

– Он хотел повидаться со мной и Алиной, но не зашел в отель и не позвонил ни ей, ни мне, хотя наши номера есть в его записной книжке. Он попросил тебя убедить Алину подойти к воротам отеля, но при этом не говорить, что там ее ожидает знакомый, а сказать, что ожидает, наоборот, незнакомый, да еще якобы с известием от меня. Тебе это не показалось странным?

– Ну… да. Только это же была шутка.

– А потом – когда они так и не встретились, разминувшись то ли во времени, то ли в пространстве, – он просто сел в машину и уехал, как будто желание повидаться с нами исчезло так же внезапно, как родилось. Наш дорогой Леонидас повел себя хуже беременной женщины. Ты все еще не удивляешься?

Ольга не отвечала, только злобно смотрела на него через стол.

– И ни на следующий день, ни через день он не сделал ни единой попытки созвониться с нами и договориться о встрече уже традиционно, без шуток, – тем же ровным, негромким голосом, от которого у Алины разбегались мурашки по спине, продолжал Константин. – Это тоже не вызывает у тебя вопросов, Оля?

– Что тебе от меня надо? – сдавленно проговорила та. – Позвони еще раз и спроси, зачем ему это понадобилось. Или поезжай поговори с ним как мужик с мужиком.

– Я знаю зачем ему это понадобилось. А ты знай вот что: если бы в результате этой «шутки» с Алиной случилось что-нибудь нехорошее, я бы тебе шею свернул. Сначала тебе, а потом Леонидасу. Больше мне от тебя ничего не надо. – Усмехнувшись, он кивнул на ее тарелку. – Ешь.

Машинально она подцепила вилкой кусок помидора, отправила в рот… но, спохватившись, с грохотом отодвинула стул, встала, взяла свою тарелку и, демонстративно покачивая бедрами, перешла за соседний стол.

– Как там было… – после минутной паузы вяло улыбнулся Виктор. – Никогда не угадаешь, сколько мозгов у человека, пока не начнешь собирать их с ковра.[7]

Игорь фыркнул, остальные заулыбались, после чего было принято решение заказать на весь стол еще пару бутылок красненького.

– Ты очень скрытный, Константин, дружище, – слегка захмелев, пустился в рассуждения Ростислав. – С одной стороны, это разумно. Никто ничего не знает о тебе, никто ничего не сможет разболтать. С другой, есть риск в трудную минуту оказаться в одиночестве. Может, стоит начать доверять людям? Хотя бы некоторым.

– Как же ты предлагаешь делать выбор, кому доверять, кому нет?

– Я ничего не предлагаю насчет «как». Это твое личное дело – выбор «как». Но как-нибудь делать это все-таки надо.

Алина опустила руку. Константин, не глядя на нее, тоже. Их руки встретились под столом, и, ощутив его пожатие, она сразу поняла, о чем он думает.

Нестор, Янис, Йоргос, Константин… и она сама. Интересно, смог бы хоть один из них дать внятное разъяснение по поводу «как». Она бы точно не смогла. Она просто доверяла и все. Нестор, возможно, смог бы. Ведь это его рука крутанула колесо… вернее, выбросила телефон.

19

Руины храма Аммона Зевса лежали на каменистом участке земли выше уровня набережной – чтобы попасть в археологическую зону, Алине и Константину пришлось подняться по ступеням и пройти через ворота, над которыми развевались флаги Греции и Евросюза. Кроме них и смотрителя музея, который продал им билеты, на территории никого не было. В десять утра нормальные туристы либо уже загорали на пляже, либо еще завтракали в своих отелях. Константин тоже немного поворчал на тему «куда в такую рань», но Алина напомнила, что после двенадцати на открытом пространстве, где практически отсутствует тень, будет невозможно находиться, и он сдался.

От величественного некогда храма осталось немного. Будем называть вещи своими именами, от него остались одни фундаменты. Почтительно обойдя и обозрев их под жаркими лучами утреннего солнца, Константин вытер пот с лица, огляделся, заметил убегающую вправо и вверх тропинку, дошел по ней до маленькой рощи, обнаружил в тени скамейку и уселся с таким видом, словно собирался провести на ней остаток дней своих. Сделав несколько фотографий, Алина присоединилась к нему.

– Там, чуть дальше, еще какие-то развалины. Глубокая яма. Наверное, были подземные помещения. И треугольная дыра в уцелевшем фрагменте той стены, которая примыкает к склону. Как думаешь, что это? Потайной лаз?

– Ну, не бальный же зал, моя радость.

Повесив солнцезащитные очки на ворот футболки, Константин оглядывал ее с нескрываемым удовольствием. Алина знала, что выглядит хорошо: короткие белые шорты, облегающая голубая маечка, синие босоножки на танкетке. Несмотря на то, что все эти дни она старалась прятаться от солнца, легкий загар позолотил кожу рук и ног. Константин загорел сильнее, в нем появилось что-то цыганское.

Сжав губы, Алина подтолкнула его коленом.

– А если серьезно?

– Если серьезно, то «еще какие-то развалины» – это остатки святилища Диониса, построенного на три века раньше, чем храм Аммона Зевса, то есть, в VIII веке до н. э.

– Откуда ты знаешь?

– Я умею читать.

– Фу! – Она хлопнула его бумажной брошюрой, которую им выдали вместе с билетами, по плечу. – Почему же святилище Диониса появилось тут раньше, чем храм верховного божества? Какое вообще отношение имеет Дионис к Халкидикам?

– Раньше на Кассандре было много виноградников, а на Сидонии они есть и сейчас.

Алина бросила разгорающийся взгляд в сторону святилища.

– Я хочу заглянуть в эту пещеру… в этот лаз.

– Очень хорошо, но для этого придется перейти по ленте фундамента через котлован и вскарабкаться еще чуть-чуть вверх, и пока ты будешь все это проделывать, смотритель музея лопнет от натуги, свистя в свой свисток.

– Это женщина. Ты можешь ее отвлечь.

– Что значит отвлечь? Соблазнить, что ли?

– Уболтать.

– Она плохо говорит по-английски, а я совсем не говорю по-гречески.

– Тогда, – Алина наклонилась к его лицу, глаза ее расширились, – покажи ей танец с раздеванием!

Она повторила его же слова – слова, с которыми он обратился несколько дней назад к Нестору. Улыбнувшись одними губами, Константин потянул ее за руку, усадил рядом с собой.

– Оʼкей. Чуть позже, ладно? А сейчас