— Замечательно, мы вкусно поели, посмотрели на звёзды, — произнесла восторженно, мечтательно закатывая глаза.

— Я рада, очень рада. Давай, всё-таки Мирон поспит со мной, я по нему так соскучилась, — тянула свои загребущие ручки женщина к ребёнку.

— Я тоже соскучилась по сыну, он будет спать у себя, — увернулась от маман, а мальчик хихикнул. Ему нравилась игра "кто утащит Мирона к себе спать".

— Отдай ребёнка, Мирослава, — потребовала маман твёрдым голосом.

— Нет, — хмыкнула я.

Мирон обнял меня за шею и заливисто смеялся. К нам подошёл отставший от них Клаус с собакой подмышкой.

— Что у вас тут происходит? — пробасил здоровяк.

— Да вот спорим с мамой на тему, где будет спать Мирон, — хлопнула я пару раз ресничками, прижимая весело хихикающего сына.

— Давай он с нами поспит, Тоня очень скучала по внуку, — встал на сторону мамы этот дровосек.

— Он будет вам мешать, пинается во сне, — не соглашалась я.

За моей спиной открылась дверь и выглянул потерявший терпение Арслан. Он забрал из моих рук сына и закрыл дверь. Вот так муж без лишних слов поставил точку в нашем дурацком споре.

— Ну что ж, — потёрла довольно руки друг об друга, — спокойной ночи, сладких снов, всех благ, пока-пока!

Я мышкой шмыгнула в комнату и закрыла перед носом мамули двери, — она как раз открыла рот, чтобы что-то сказать и сделала шаг, чтобы зайти. Повернулась к Арслану и Мирону. Мы с мужем расхохотались, а Мирон непонимающе смотрел на нас.

— Чего вы смеётесь? — спросил он. — Мы Демона забыли!

— Блин, — хлопнула себя по лбу, вечно про собаку забываю, — завтра заберёшь, пусть бабушка вместо тебя хоть с Демоном поспит.

— Ладно, — вздохнул ребёнок, пожамкал кончик хвоста Арслана, как игрушку-антистресс, и улыбнулся, — так чего вы смеялись?

— Клаус, что за вонь?! — услышали мы ор Антонины Ивановны даже сквозь стены.

Я снова рассмеялась, Арслан покачал головой и понёс ребенка в ванную. Сделала два шага назад и вздрогнула, — позади распахнулась дверь, и ко мне вломилась злая Антонина Ивановна Климова.

— Мирка, твоих рук дело? — надвигалась ко мне женщина, тряся перед носом лепестком серого цветка.

— Понравилось? — улыбнулась я, опасливо отходя, — прекрасно помню, какая у моей мамы тяжёлая рука.

Да, Антонина Ивановна распускала руки. Не так, чтобы избивала, но подзатыльники в годы моей подростковой юности отвешивала, а ещё раньше шлёпала по попе. Было за что, каюсь. Помню, она меня с сигаретой застукала, ох, и получила я от неё тогда знатных звездюлей!

— Всё, как ты любишь — розы, шоколад, свечи, — улыбнулась я мамуле, — романтииик. Надеюсь, стихи Клаусу сама подскажешь, какие читать!

— Это не розы, — трясла женщина перед моим лицом вонючим лепестком розы, поморщилась, отодвинула руку.

— В этом мире — это розы, и как они пахнут, ты теперь можешь сама понять и узнать. Ты, мамуль, прежде чем советы давать, как меня затащить в постель и обрюхатить, почитала бы книги про растения. Кстати, козьи экскременты, именуемые шоколадом, тоже попробуй, не пожалеешь — незабываемые вкусовые ощущения получишь на долгую память!

— Это был шоколад? — удивилась она.

— Да, — кивнула я.

— А я думаю, кто так прицельно мне комнату обгадил, — всплеснула руками женщина.

Я расхохоталась. Через минуту мама тоже рассмеялась. Поняла, в какую жо… загнала бедного мужчину.

— Ты не злись на него, он действовал по инструкции, — отсмеявшись, сказала мадам.

— Уже не злюсь, мы все прояснили, — я прошла к столу и схватила одну ромашку, — вот так пахнут у них розы, в следующий раз, когда будешь придумывать план, заказывай ромашки.

Мама понюхала цветок, забрала его себе.

— Но главное всё же совершенно другое, — не унывала мать.

— И что же?

— Благодаря романтическому вечеру вы с Арсланом сблизились, пусть и не совсем тем образом, как было задумано, — улыбнулась она и, подмигнув, вышла из комнаты, а я нахмурилась.

Вот ведь… мама, одним словом. Медленно прошла по комнате, принюхиваясь — к счастью, запах практически весь выветрился. Из ванной доносился негромкий шум льющейся воды, и Арслан без лишних слов повёл ребёнка купаться. Я же села на кровать и задумалась о нашем будущем. Мирон хочет, чтобы Арслан был его папой, почему он мне этого не говорит? Ему нравятся змеи, всегда нравились — а у мужа к тому же такой шикарный чёрный огромный хвост, — вот и логично, что сын хочет, чтобы его папа был особенным, не таким, как у других детей из его прошлого мира. Мужчины довольно надолго застряли в ванной, — уже и вода перестала литься, и тихо было, не слышно разговоров, поэтому я, как любопытная Варвара, решила сунуть нос и узнать, в чём дело. Тихонько приоткрыла дверь и замерла, заглядывая в щёлочку. Змей скрутил свой хвост, поставил на импровизированное возвышение укутанного в банное полотенце ребёнка, и сушил ему волосы. Мальчик что-то шептал мужу, но что конкретно, не слышно. А можно погромче, для горе-шпионов?

— Да, — кивнул Арслан. Вот что да? Какой был вопрос? Мирон улыбнулся и обнял его за шею. Мужчина тоже обнял ребёнка, поднял на руки и развернулся ко мне. Я быстро убежала, по дороге стукнувшись мизинчиком о тумбочку и, шипя, шмыгнула под одеялко, даже глаза закрыла.

— Мам, ты спишь? — ко мне взобрался Мирошка и лёг рядышком.

— Нет ещё, — ответила я, открывая глаза и обнимая его.

С другой стороны кровати подполз Арслан, сел на постель и внимательно посмотрел на ребёнка: мальчик был увлечён, он копался в моих волосах.

— Сказку расскажешь? — зевнул Мирон. Положил голову на грудь и обнял меня.

— Расскажу, — вздохнула я, и начала на ходу придумывать новую историю с участием супергероев.

Арслан долго сидел рядом, аккуратно, по-партизански перемещаясь всё ближе и ближе ко мне, пока полностью не улёгся поверх одеяла на соседнюю подушку. Его хвост занял всё пространство, а кончик даже свесился. Мирон наблюдал за плавным перемещением конечности и потихоньку засыпал, даже не задавая вопросов, почему супергерои гонятся за колобком. Когда сказка кончилась, оба мальчика уснули. Во сне хвост Арслана пробрался под одеяло и спеленал мои ноги. И почему я думала, что змеи склизкие и мерзкие? Было уютно и тепло, словно пуховое одеяло окутало мои ноги. Нужно было переложить Мирона и выгнать Арслана, но так не хотелось выбираться из бархатного кокона, что я пригрелась и заснула.