— Ты хочешь убить миледи? — зарычал дракон.

— Нет, иди помогай, мне свечи зажечь надо, — шикнул я.

— Вынеси одну свечку, я её тут зажгу, в комнату я больше ни ногой, — не согласился начальник стражи.

Вздохнул и вынес пять свечек в одном подсвечнике. Мужчина зажёг их все и ушёл, бурча под нос о сумасшедших нагах. Я довольно быстро справился со всеми остальными свечами, зажигая их друг о друга, правда, пришлось закрыть окна, чтобы ветер не потушил их раньше времени, и ушёл к себе учить стих.

Было уже довольно поздно, когда я услышал смех Мирославы и Велгарда, которые поднимались по лестнице. Сжал руки в кулаки. Нужно было ждать её в комнате! Правда, там невозможно сидеть, от запаха роз начинали слезиться глаза — но если они сейчас туда зайдут, то дракон мне всё испортит. Но нет, Велгард, словно подыгрывая мне, расстался с Мирой у двери её апартаментов, и девушка зашла в комнату одна, когда попрощалась с драконом. Я тут же выскочил из комнаты и замер возле дверей, настраиваясь на романтический лад и ещё раз повторяя про себя стихотворение. Никогда так не нервничал, как сейчас. Открыл дверь и замер: Мирослава открыла все окна и искала выключатель. Она резко повернулась на звук открываемой двери и посмотрела зло на меня.

— Тебя я хочу, моё счастье,

Моя неземная краса…, - начал я вечер с поэзии.

— Что ты несёшь? Помоги мне включить светильники! — прервала меня Мира, зажимая нос и дыша через рот. Странная реакция, я ожидал более радостных эмоций. Нахмурившись, пересёк комнату и включил люстру.

— Спасибо, — кивнула она, медленно перешагивая через разбросанный шоколад и брезгливо морщась. Пошла по кругу комнаты, задувая свечи в канделябрах.

— Мой сын тот ещё романтик, повезёт его будущей жене. Сейчас пойду и заставлю его здесь всё убирать, — ворчала она.

— Это сделал я, — признался жене, убирая хвост, чтобы она не споткнулась. Но она споткнулась и остановилась, сдвинув брови и пыхтя, как дракон.

— Зачем? Это за то, что я твои кокошки обожгла? Ну прости, я не знала, что они у тебя есть! Но зачем мне постель какашками забрасывать? — возмущалась девушка.

— Какие какашки и кокошки? — не понял я, о чём речь, — послушай, вот:

Я замолчал, вспоминая стих. Как там было-то? Сбила меня с правильного настроя… А, вот:

— Любовью к тебе окрылённый,

Я брошусь на битву с судьбой.

— Арслан, — топнула она ногой, — ты мне зубы не заговаривай! Зачем ты устроил эту пакость? Мстишь мне за утреннее поведение?

— Нет, это романтический вечер: лепестки роз, шоколад, — всё, как ты любишь! Дай мне, пожалуйста, дорассказать стих, я его весь вечер учил, — разозлился на жену.

Она, выпучив глаза, уставилась на меня в недоумении, затем аккуратно подняла с покрывала шоколадный шарик и осторожно понюхала.

— Я думала, это козьи какашки, — облегчённо вздохнула женщина и, поколебавшись немного, сунула его в рот. Я инстиктивно скривился, у меня даже хвост передёрнулся. Как она это ест? Мира тоже скривилась и выплюнула кислятину.

— Что за шоколад?? Б-р-р. Ты меня отравить решил? Всё, жена не нужна? Так идём, оформим развод, — надвигалась на меня эта маленькая разгневанная фурия, размахивая руками. Я привстал на хвост, возвышаясь подальше от её рук в опасной близости от моего лица.

— Твоя мама сказала, что ты любишь шоколад, розы и свечи, а ещё стихи, — злясь, прошипел я.

Правильно сказал Мирон, — этим женщинам не угодишь. Стараешься-стараешься, тратишь время и силы, а в итоге тебя ещё и обвиняют непонятно в чём! Развернулся и спешно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Чтоб я ещё хоть раз устроил романтический вечер? Да никогда, пусть у меня хвост отсохнет!

— А ну-ка вернись, хвостатый!! Натворил делов, а я за тебя это убирай?? Нет уж, возвращайся и вместе займёмся уборкой! — выскочила следом за мной Мира. Я схватил её и понёс к себе.

— И куда ты меня теперь несёшь? — спросила обречённо жена.

— Романтики не хочешь, значит, будем спать, — буркнул я.

— Подожди, это вот этими серыми лепестками так воняло? — "озарило" жёнушку.

— Да, розами. Странные у тебя предпочтения, никогда с такими до тебя не сталкивался, — прошипел я, сжимая зубы.

Мне хотелось её прибить. Насколько же невыносимая досталась мне пара! За какие такие прегрешения?? Я почитал Богов, всегда приносил дары в храм, старался жить по справедливости.

Мира вдруг начала истерично смеяться, прижав лоб к моей груди, и я остановился, пытаясь понять, что ещё произошло, и задаваясь вопросом, как её успокоить.

— О, Боже! — хохотала женщина, — романтик ты, конечно, от Бога! Ты, когда будешь вступать в сговор с моей маменькой, неси ей сначала всё на пробу, ну или книги по ботанике хотя бы предварительно покажи.

— Я не совсем понимаю тебя, — постарался прервать женскую истерику, слегка встряхнув мою странную жену.

— Розы!! Ой, не могу, розы!! — давилась она смехом и всхлипывала. — В нашем мире розы пахнут не так, они пахнут как те цветы, которые стояли на столе.

— Ромашки? — спросил я, понимая, наконец, почему злится женщина.

— Да, — кивнула она, — а то, что ты рассыпал, — у нас так воняют экскременты парнокопытных животных.

Я аккуратно поставил жену на ноги и неверяще посмотрел на неё. То есть это она нормальная, а я дурак?

— Прости меня Мира, я..

— Ой, не могу!! Пойдём, романтик, будем вместе убираться, ты мне стишок свой расскажешь, учил же, — заливалась девушка, уже слегка успокоившись и вытирая слёзы, выступившие из глаз от смеха. Она взяла меня за руку и повела обратно в её покои.

— Хорошо. Я рад, что мы прояснили этот момент, — вздохнул облегчённо, увлекаемый женой по коридору, — а ты расскажешь мне, что такое кокошки?