Моё нутро совершает кульбит, и я невольно улыбаюсь. Рен делается ярко-красным и морщится. Она замечает и смотрит на него.

— Что? — её голос окрашивается искренним непониманием, пока она смотрит то на него, то на меня. — Это правда.

— Да, — отвечает он со вздохом. — Ты права.

Её щёки розовеют, и она опускает взгляд в пол.

— Прости.

— Ты не сделала ничего плохого, Зигс. Всё хорошо, — тихо заверяет он.

Что-то в её смущении, осознании оговорки отдаёт знакомостью. Я делала это столько раз — говорила нечто, в чём, по-видимому, взрослым вообще никак нельзя признаваться. Как бы я ни пыталась понять закономерность, что можно говорить, а что нет, у меня не получается. То есть, иногда я лажаю. Я бывала на её месте.

А ещё есть что-то знакомое в открытом любопытстве её распахнутых глаз, когда мы пожимаем руки, в её слаженных попытках следить за вежливостью знакомства, но вместе с тем нетерпением вернуться в убежище своего тела и мыслей.

Всё встаёт на место. Это…

— Ты его сестра, — в шоке говорю я. — Ты…

— Да, это Зигги, — быстро говорит Рен, встречаясь со мной взглядом. — Моя младшая сестрёнка.

Между нами что-то проносится. Он пытается что-то сказать мне взглядом, но я худший кандидат в мире для подобного. Так что я для перестраховки держу рот на замке и несколько секунд собираюсь с мыслями.

Я улыбаюсь ей, ощущая странное родство с этой молодой девушкой, в которой узнаю так много от себя даже спустя пару минут знакомства. Должно быть, именно об этой сестре он мне рассказывал. У которой тоже аутизм.

— Что ж, — произношу я, — тогда теперь моя очередь говорить, что Рен тоже постоянно о тебе рассказывает. Приятно наконец-то соотнести имя с лицом.

Она моргает, затем как будто неохотно улыбается.

Внезапно кто-то из-за соседнего столика идёт в нашу сторону, маяча возле Рена. Я вижу, как выражение лица Рена становится закрытым, он натягивает вежливую улыбку, поворачиваясь и заслоняя Зигги своим телом.

— Извините, что беспокою… — говорит парень.

Почему люди извиняются за что-то, если собираются продолжить делать то же самое? Или продемонстрируй искреннее раскаяние и перестань, или просто прими, что ты назойливый придурок, донимающий профессионального хоккеиста из-за автографа в 21:30 будним вечером, когда он просто пришёл спокойно поесть.

— Что такое, дружище? — спрашивает Рен.

— Просто хотел узнать…

Я поднимаю свою трость, взмахиваю ей над головой как волшебной палочкой и говорю:

— Сектумсемпра!

— Иисусе! — парень отшатывается, налетев на стул, и убегает за свой столик. Я сверлю его убийственным взглядом, пока он не скрывается из виду.

Зигги резко зажимает рот ладонью, отчего её голос звучит приглушённо.

— Это было потрясно.

Рен смотрит на меня.

— Чуточку слишком агрессивное проклятье вот так сразу, тебе не кажется, Франческа?

Энни качает головой.

— Ты себе даже не представляешь. Когда она и Тим напиваются, она орёт «Империо», а он выполняет её приказы. Это напоминает какие-то извращённые поттероманские шарады.

Не будь она на трёхсотой неделе беременности, я бы пнула её под столом.

— Это приватная информация, Аннабель.

Она отмахивается от меня.

— Ну, а теперь, когда мы избавились от фаната, почему бы вам не присоединиться к нам? — говорит Энни Рену.

Зигги открывает рот, но прежде чем она успевает ответить, Рен мягко сжимает её плечо.

— Да всё нормально. Мы не хотим мешать вашему общению, — говорит он. — И я давненько не виделся с ней. Ей давно пора вытерпеть очередную инквизицию от старшего брата.

Зигги закатывает глаза. Это заставляет меня улыбнуться. А ещё моё сердце совершает кульбит из-за того, как Рен защищает своё время наедине с сестрой.

— Держись, — говорю я ей. — Я тоже младшая сестра, у которой есть командующая старшая, так что сочувствую.

— Эй, — Рен мягко пихает меня, и я драматизирую, плюхнувшись на диванчик. — Чёрт, Фрэнки, — он обхватывает руками мои плечи и поднимает. — Мне так жаль, я…

Его лицо меняется, когда он видит, что я пытаюсь не заржать, и понимает, что я в порядке. Он прищуривается.

— Вот это был грязный ход.

— А мне показалось весьма смешно, — сухо произносит Зигги.

— Ага, ага, — Рен выпрямляется и награждает меня притворно суровым взглядом. — Мы вас оставим, — повернувшись к моей подруге, он улыбается намного шире. — Энни, рад был повидаться, — и снова поворачивается ко мне, корча гримасу скунса. — Увидимся завтра на работе, Франческа.

— Сорен, — я показываю ему язык.

Зигги резко втягивает вдох, переводя взгляд между нами.

— Она зовёт тебя Сорен? Пресвятые…

— Пошли, — Рен берет её за локоть. — Мы уходим, пока-пока!

Энни улыбается, провожая их взглядом до столика. Рен садится на своё место, лицом в мою сторону, и пригвождает пронизывающим взглядом. Его лицо постепенно расплывается в тёплой улыбке, будто он ничего не может с собой поделать.

— Ох, Фрэнки, — мечтательно говорит Энни. — Ты встряла.

Я вздыхаю и осознаю, что улыбаюсь в ответ.

— Мне ли не знать.

Глава 20. Фрэнки

Плейлист: Charlotte Day Wilson — Work

Я поднимаю руку, чтобы постучать в дверь Рена, но та распахивается прежде, чем я успеваю это сделать.

Я неловко опускаю кулачок вдоль бока. О Иисус, Опрокидывающий Столы в Храме, на Рене спортивное трико. Облегающее, тёмно-серое трико. И белый джемпер с длинными рукавами, поддёрнутыми на предплечьях.

— Франческа, — он делает шаг назад, открывая дверь пошире. Пацца залетает внутрь и прыгает, упираясь лапами ему в живот.

— Пацца, сидеть! — я тыкаю её тростью по попе и закрываю за собой дверь.

Когда я оборачиваюсь, Рен смотрит на меня, и его лицо озарено тёплой улыбкой.

— Я не возражаю, когда она прыгает. Приятно, когда кто-то рад меня видеть.

Я склоняю голову набок.

Рен вздыхает.

— Это был намёк. На тебя.

— Я не говорю на языке намёков, — я прохожу мимо него, бросая сумку и прислоняя трость к стене, чтобы можно было наклониться и снять обувь. — Или говори как есть, или… ай!

Тёплые крепкие руки поднимают меня над полом. Три широких шага Рена, и потом я оказываюсь аккуратно усаженной на кухонный островок, а ладони Рена упираются по обе стороны от меня. Его губы шёпотом проходятся по моей щеке, дразнят раковину уха.

— Никакого давления. Просто ты могла бы немного порадоваться, что пришла сюда.

— Я очень рада, — говорю я с придыханием. Мои ладони скользят вверх по его рукам и ложатся на округлые плечи, отчего он резко выдыхает. Тепло Рена ещё сильнее вжимается между моих ног. Его ладони нежно