– Ладно, Ворчун, бывает. У меня тоже было… Почти. Вывернуть, конечно, не вывернуло. Но ты бы видел эту бледную рожу, когда наш красавец поделился своей сказкой…

– Зачем обманываешь, Мэг? – Голос у Назара оставался мягким, почти заботливым. Ирония лежала глубоко и тактично не выпячивала себя. – Ты хохотала, хлопала в ладоши и требовала продолжения. Словно я анекдот рассказываю.

– Ничего не понимаешь в людской психике, hermanito[99]. – Девушка привстала и ласково встрепала бороду приятеля. – Это защитная реакция. Ворчун блюет, я ржу, Ла Лоба отращивает яйца. Моди видел? Вот пример человека, который вообще забрала не поднимает. Вечно с улыбочкой этой своей.

– Моди неприятненький. – Бородач поежился. – Он мне не нравится. Но я понимаю его… полезность.

– Кстати о полезности. – Почувствовав, что петли в желудке и муть в голове отступают на задний план, Саймон вспомнил о цели разговора. – Вот мне как практику одно покоя не дает: подавитель же все это время работал! А ты…

– Ох, Саймон, – улыбка Назара не изменилась. – Обещаешь, что не обидишься?

Тот хлопнул кулаком по левой стороне груди и серьезно произнес:

– Обещаю. Святым Леоновым клянусь. Чтоб мне не шагнуть.

– Мужики-и-и… – простонала Магда. – Из mierda[100] вылезут – сразу тайны мироздания им подавай.

Тем не менее она тоже притихла, вернув себя на табурет и облокотившись на стол. Бородач побарабанил пальцами по краю подноса, затем вздохнул еще раз.

– Ты пойми одну штуку: быть лоцманом может каждый…

– Чего?!

У Саймона дернулась бровь, но Магда шикнула:

– Не перебивай! Сам напросился!

– Да, – словно не заметил Назар, – буквально каждый. Нужно только очень, очень хорошо осознавать свое место в структуре пространства-времени. Представлять и видеть себя в узоре Вселенной – полностью, изнутри и извне. А для этого – учиться, тренироваться, «танцевать не только ногами, но и головой».

– Ницше?

– Ницше, – согласился собеседник. Уменьшительно-ласкательные суффиксы из его речи пропали полностью. – Пойми и другое: тебе и прочим «природным» лоцманам проще. Вы как зоркие среди близоруких, обладатели музыкального слуха в толпе глухих. Вам не надо представлять, вы и так видите, слышите, ощущаете.

Он помолчал и совсем негромко закончил:

– Но когда вас накрывают глухим непрозрачным колпаком, помещают в камеру сенсорной депривации, вы теряетесь. Потому что до этого всегда шли простой прямой дорогой, освещенной заботливыми фонарщиками, с указателями и верстовыми столбами. Потому что головой танцевать не умеете.

За столиком умолкли. Саймон поймал себя на том, что теперь тоже выстукивает на подносе некий дерганый ритм. Он убрал руки в карманы и покачался на табурете.

– М-да. Что интересно, я действительно не обиделся. Но теперь передо мной стоит цель… И сидит гуру. А я ведь не отстану, пока не научусь.

За макушкой легонько щелкнуло. Магда, навесившая подзатыльник, покачала указательным пальцем.

– Потом. Все игрушки – потом. Сейчас нам надо добыть Ла Лобе доказательства антилоцманского заговора. Думайте, джентльмены, думайте. У меня голова не для этого, я ей в драке работаю. А вы думайте.

– Стоп, а Сперанца не в курсе? – Саймон помахал ладонями вокруг Назара. Тот покаянно пожал плечами. Изумруды под медью сощурились.

– Ну, Ла Лоба… догадывается. Причем не о конкретике, а о том, что с hermanito[101] что-то нечисто. Способности – ну, такой вот редкий дар, мутация, наверное. К нам же и прочие самоучки прибились – из тех, кто в вашу Академию не захотел. Так что, похоже, ей хватает. – Магда потерла кончик носа, оскалилась. – Вот Моди, тот рылом своим любопытным, конечно, роет. Но я ему уже выписывала от шлюза поворот пару раз. Нехрен.

Табурет закачался сильнее. Саймон вертел в руках пластиковую вилку, сгибая ее и наблюдая, как черенок возвращается в исходное положение.

– Значит, нам нужна информация. Проверенная, с подписями, печатями. Хорошо бы еще с образцами и пленным в кандалах…

Он застыл и уставился на Назара.

– Стоп. Ты же должен помнить переход до лаборатории! Или я что-то путаю?

Бородач развел руками, улыбка стала грустной.

– Мне помог бежать… один сотрудник. Позже я называл его отцом; кажется, ему нравилось. Он объяснял мне устройство мира, учил базовым понятиям… Сложным тоже. Но еще у него оказались проблемы со здоровьем, а лекарства я добывать не мог – на Эрец-Кохавим колония маленькая, денег не заработаешь, красть не хотелось.

Отдав окончательно опустевший поднос подлетевшему дрону, Назар уставился куда-то на собственные колени. Голос его стал глухим и сдавленным.

– Поэтому мы с ним договорились, что надо частично стереть мне память. Потом. Когда он почувствует, что уходит. Мои… братья постарались при побеге, разрушив все, что смогли. Но отыскать то место, восстановить его – даже случайно! – не должен был никто.

Борода задрожала. Магда придвинулась ближе и обняла за плечи. Саймон не знал, на чем остановить взгляд, не представлял, что сказать. У него тоже сдавливало горло и мутнело в глазах.

– А когда день настал, я пришел в себя после процедуры и уже многого не помнил. Рядом с домом стоял бот Фогельзанга. Они… забрали тело. И сказали, что отец попросил приютить меня. Оказывается, он знал их когда-то. Все поверили, что я действительно его сын. Самый настоящий человек.

Почувствовав, что нервы, сдающие второй раз за день, – это перебор, Саймон вдруг четко понял, как следует поступить. Он залез в меню смарта, немного там повозился, затем скомандовал:

– Так, слушай меня. Все отключаемся. Вглухую, полный ноль. Да, и питание тоже. Нас не должны засечь ни под каким диапазоном.

– Засечь где? – опасливо уточнила девушка. – Мне, конечно, нравятся решительные мужики, но, может, ты скажешь?..

Лоцман мотнул головой. Он уже чувствовал цель, оставалось лишь сделать шаг. Убедившись, что его призыву вняли, Саймон схватил соседей за плечи…

Они вышли из перехода в живую тишину. Поскрипывали корабельные сосны, шелестели березы, где-то вдалеке предупредительно звякнул велосипед. Между парой архаичных деревянных домиков, выкрашенных один в грязно-коричневый, а другой – в насыщенно-синий цвет, лежала узкая полоса настоящего асфальта. Из-за угла, подпертого будкой с кириллической надписью «ГАЗ ПРОПАН», выбежала полосатая кошка. Посмотрела на незваных гостей, высокомерно задрала хвост и скрылась в ближайшей клумбе.

– Где мы? Ворчун, ты уверен, что не дал маху?

Озиралась Магда с интересом. Даже подошла к ближнему из домов, провела пальцами по доскам обшивки, удивленно уставилась на хлопья отставшей краски. Назар тоже крутил головой, но держался скромнее и ничего не трогал. Саймон выдержал паузу и театрально развел руками:

– Добро пожаловать на родину человечества! Земля как она есть.

– Мне казалось, тут должно быть как-то… потехнологичнее, – девушка хмыкнула