— Немедленно докладывайте мне, как только наши люди выйдут на связь! Вы меня поняли?

— Да, сэр! Будет исполнено, сэр!

Погас экран видеотелефона, профессор повернулся к столу, протянул руку к деревянной резной шкатулке, взял из нее толстенную сигару и, не спеша, закурил.

По просторному кабинету поплыли легкие синие кольца дыма. Крепкий, со сладким привкусом табак гаванской сигары приятно стал дурманить голову, разгоняя тревожные мысли.

— Господи! — молил про себя профессор, не выпуская из рук сигару. — Ты всегда был благосклонен ко мне. Помоги осуществить задуманное и без всякого скандала в международной прессе.

Профессору Люксу очень хотелось, чтобы новая массированная операция ЦРУ против Народной Республики Куба считалась обычной эпидемией, которая бывает нередко в различных странах мира. Вслед за грибковым заболеванием сахарного тростника на острове должна появиться «голубая плесень», которая погубит сотни гектаров плантаций кубинского табака. А за этой операцией готовится и другая — заражение животных африканской чумой. Научно-техническую разработку нового подобного вида биологического оружия поручили институту, где директором был профессор Арнольд Люкс. Продукция его лабораторий уже не раз применялась в тайных операциях ЦРУ. Сегодня институт участвует в небывалой по размеру биологической диверсии на полях Кубы. Профессор с нетерпением ожидает первых результатов, эффективности действия «голубой плесени», воздействия ее как на растения, так и на живые организмы. Какие характерные симптомы заболевания у животных и людей, сколько со смертельным исходом… Еще не поступили ответы от агентов ЦРУ с красного острова, не известно, как сработает открытая им «голубая плесень», а тут афганец со своим препаратом под руку лезет.

ЦРУ с удивительной настойчивостью требовало ускорить заключение специалистов института относительно ценности препарата господина Адины Муртазы. Профессор Люкс не покривил душой, когда сказал афганцу, что тот изобрел велосипед. Согласно заключению экспертов препарат кабульского ученого по своим химико-биологическим показателям мало чем отличался от смертоносного яда, созданного в стенах института профессора Люкса. Оба препарата были похожи, как братья-близнецы.

— Такое бывает в науке, — говорил своим коллегам профессор. — Ученые идут разными дорогами, а сходятся неожиданно на одном перекрестке. Афганец, несомненно, талантливый человек, но открытие его не представляет для нас никакой ценности. К тому же препарат опробован только на животных. А между тем у него на родине созданы идеальные условия для эксперимента на живых людях… Идет война, заработала кровавая мясорубка. Ради прогресса науки какой-то сотней диких азиатов пожертвовать, право, не грешно… А господин Адина Муртаза не воспользовался такой счастливой возможностью…

Адина не был откровенным в беседах с профессором, умолчал, что еще до начала военных событий в Афганистане сумел опробовать действие своего препарата на живом человеке. Это был его молодой помощник доктор Бари. Он пригласил его к себе на городскую виллу, чтобы отпраздновать успехи нового научного открытия. Доктор Бари был очень тронут таким вниманием своего шефа. Добрая порция виски развязала ему язык, пропала скованность и робость, которая обычно бывала у него в присутствии хозяина лаборатории.

— Я пью за ваше драгоценное здоровье, доктор Муртаза! Вы создали уникальное и эффективное средство для борьбы с сельскохозяйственными вредителями. Сотни гектаров крестьянских полей, садов и виноградников будут спасены благодаря гению вашего ума!

Адина сделал все, чтобы ни одна живая душа не знала истинного назначения его препарата. Пусть все думают, как его ближайший помощник, который сам уже, не дожидаясь, когда это сделает хозяин, протягивает руку к пузатой бутылке. Пил и ел Бари с завидным аппетитом. Особенно ему понравился сочный, тающий во рту шашлык из молодого барашка. Адина страдал гепатитом, мясо жареное не ел, но страсть как любил снимать с шампуров дышащие жаром кусочки мяса и подносить ко рту уважаемого гостя… Но вот речь помощника стала сбивчивой, на лбу выступили крупные капли пота.

— Извините, кружится голова, горло словно кто сдавливает тисками, — с трудом выговаривая слова, сказал он своему шефу.

— Это пройдет! — поспешил успокоить его Адина. — Просто ты, Бари, немного хватил лишку алкоголя. Надо хорошо закусывать, чтобы не опьянеть… Съешь еще кусочек шашлыка, — и почти насильно толкает ему в рот жирный кусок бараньего мяса.

Бари умер в диких мучениях в его доме. Здесь же доктор Муртаза сам произвел вскрытие трупа и убедился, что введенный в организм овцы несколько недель назад созданный им препарат дал желанный результат. Адина вздохнул с облегчением, хватил рюмку коньяка, выкурил не спеша сигарету и пошел открывать ворота гаража. Уже светало, пора было отправляться в дальнюю дорогу, пока не поздно, искать свое счастье в чужой стране…

Афганский ученый со своим препаратом не заинтересовал американских специалистов биологического оружия. Ему даже отказали в должности ассистента в институте профессора Люкса. Оказывается, он не имеет достаточной научной подготовки, его лаборатория была настоящей кустарной мастерской, а диплом об окончании биологического факультета Кабульского университета здесь не имеет никакой ценности и вызывает только усмешку у почтенных профессоров. Для Адины наступили тяжелые времена.

В Америке он долго не задержался. Страна, которая отвергла его, как ученого, была проклята Муртазой. Его потянуло во Францию, где он думал успокоиться сердцем, забыть о нанесенной ему обиде. Забыться, отдохнуть и душой и телом — никаких лабораторий и препаратов… Вольная жизнь богатого человека. Апрельская революция лишила его больших земельных угодий в родной стране, но не тронула его капиталы на счетах в европейских банках. А их хватит Адине до самых последних дней, чтобы жить богато и припеваючи, ни в чем себе не отказывать. Правда, жить он может только на чужбине, на родину возврата нет. Для нее Адина — государственный преступник, который по злому умыслу отправил на тот свет молодого своего помощника. Бараньи головы эти судьи. Не дал Аллах им разума познать то, что познал Адина. Совершая преступное деяние, он впервые в своей жизни понял, что такое счастье. Да, да, он был безмерно счастлив в ту самую минуту, когда корчился, ужом извивался от боли у его ног доктор Бари. Он звал, умолял о помощи своего шефа, а тот не двигался с места. Смотрел, как завороженный, во все глаза на свою жертву и улыбался. Сбылось, свершилось, препарат смерти действовал, Адина, наконец, добился своего! Дыхание чужой смерти не пугало ученого, не леденило душу. Какая-то необъяснимая истома разлилась по всему телу Муртазы. Он блаженствовал, он наслаждался еще неведомой ему радостью. Она оборвалась вместе с жизнью доктора Бари. Доведется ли еще такое испытать доктору Адине Муртазе? Надо бы продолжить свои опыты, профессор Люкс прав, сейчас в Афганистане имеются для этого широкие возможности. Препарат оказал бы немалую услугу американцам в их необъявленной