Ранее серые, скучные, расписанные не то что по часам, а по минутам будни теперь раскрашены в яркую палитру с тысячей цветов и оттенков.

Моя сотканная из морской пены и солнечного цвета сладко-соленая, огненная, жаркая, жадная и щедрая одновременно Женщина вновь перевернула этот когда-то простой и понятный мир. В очередной, уж который раз за прошедший с нашей первой встречи год.

Это хорошее, это плохое. Это добро, это зло. Что тут непонятного?

Да все непонятно.

Потому что без плохого мы не ощущаем того хорошего, что приходит в нашу жизнь. Без зла забываем, что надо творить добро. Без тени не радуемся свету.

Я вынужден оставить ее и дочку в этой небольшой деревушке. Это плохо.

Но надежнее и комфортнее места для моих двух драгоценных существ невозможно и придумать. Это хорошо.

Она выглядит уставшей и прячет от меня взгляд. Это плохо.

Но покраснела и смутилась, заметив жадный мой. Это хорошо. Наверное.

Я впервые понял, что в состоянии убить человека. Это хорошо.

Но пока не знаю, как до него добраться. Это плохо.

У меня есть ДОЧЬ!

И это просто… космос. Новый, совсем недавно родившийся, нежный, трепетный, прекрасный, ослепительный в своей пахнущей медом и материнским молоком невинности космос.

Но и она, и ее красавица мама носят не мою фамилию. И это срочно надо исправлять. Потому что это неприемлемо!

Я набрал ее номер уже сотню раз. И только садясь в самолет, понимаю, что она, скорее всего, просто сменила симку. Упущение с моей стороны не догадаться об этом. А теперь я на целую неделю теряю возможность слышать ее, переписываться и требовать ежедневного фотоотчета о жизни моего ребенка. И я это исправлю.

Я исправлю все. Но надо составить тщательно выверенный план.

— Нил, это что за выкрутасы? — недоумевающе гудит в трубке знакомый голос. — Я тут вовсю ставки делаю на то, как скоро ты займешь мое место, а ты выпендриваешься? Что за вожжа тебе под хвост попала?

Дядя Витя явно расстроен и даже сердит.

— Привет, дядя Витя. Я тоже рад тебя слышать, — ухмыляюсь я в трубку.

— Не увиливай, парень. Я о серьезных вещах с тобой разговариваю, — в его голосе прорезывается металл, от которого обычно его подчиненные готовятся падать в обморок и срочно ползти либо на кладбище, либо на рабочее место. Да только все его серьезные вещи не идут ни в какое сравнение с моими.

— Есть причина, дядя Витя. Намного масштабнее и глобальнее, чем весь нефтяной бизнес вместе взятый.

— Хм, — пауза, невнятное бухтение и ворчливое: — Баба, что ли?

— Прекрасная, чудесная, восхитительная женщина, дядя Витя. Которая так заразительно смеется, что даже ты не устоишь. И влюбишься в нее с первого взгляда.

— Не понял, — недоумевает родственник.

— Ты стал дедом, дядь Вить. Двоюродным, но все же, — уже не могу сдержать шальной, от уха до уха улыбки.

— Что? Когда? Ты же развелся вроде. Как успел-то? А мать твоя, сестрица младшая моя что, не в курсе до сих пор?

— Никто не в курсе. Ты пока первый. Но я надеюсь, что пока никого не поставишь в известность. Ты же у нас единственный умеешь хранить секреты?

— Ёпта, племяш! Ты серьезно?

— Серьезнее некуда.

— И… ты уверен?

— На все сто пятьсот.

— Эм-м-м, так а увольняться-то зачем?

— Потому что моей дочке и ее маме будет плохо в Москве. Я возвращаюсь домой, дядь Вить. Это окончательно и обсуждению не подлежит.

— И ты вот так все бросишь и…

— Дядь Вить, карьеру я построю где угодно. Ты меня знаешь. А такие женщины встречаются всего раз в жизни.

— Ну… поздравляю, племянничек. Раз ты уверен.

— Спасибо, дядь Вить.

— Помощь точно не нужна?

— С карьерой? Нет. Но есть другая просьба. Личного характера.

Разумеется, не все так просто с увольнением, когда ты достигаешь определенного положения в такой компании. Но все решаемо. Пусть и чуть дольше, чем я хотел бы. В конце концов, что такое месяц, освещенный яркой целью, по сравнению с предыдущими девятью, прожитыми во мраке тусклой рутины?

Теперь каждая пятница для меня почти Новый год. Вернее, его самая любимая часть — предвкушение праздника и подготовка к нему. В этот день я получаю все заказанные в течение заканчивающейся недели коробки и упаковки. И везу их электричкой, самолетом и машиной в один небольшой, но уютный домик в тихой деревне, где не все рады меня видеть. Они привыкнут. И поймут. Рано или поздно. Я всегда добиваюсь своего. Особенно если это свое настолько важно для меня.

И потом, я приезжаю не в гости. А по делу. Каждый раз по очень важному.

— Как ты узнал, где я живу? — спрашивает она, смешно сморщив нос. И я понимаю ее недоумение. Даже эта скотина, мой бывший босс, не знал точного адреса, хотя я вытряс из него всю душу. Кроме того, что это где-то за сто километров от нашего города. И он не врал.

— У твоего папы, красавица, есть свои секреты, доча. Даже от твоей замечательной мамы. Пойдешь ко мне на ручки?

Я бы и твою глупую маму сгреб в объятия, если бы она хоть на секунду дала мне понять, что не против. Но пока на сердце теплеет от того, что хотя бы Дарья Даниловна — Даниловна! Слышите? — чуть не выпрыгивает из крохотных ползунков, когда я протягиваю ей руки.

Моя жена, которая пока не знает о своем грядущем новом статусе, с явной тревогой наблюдает, как я держу ребенка. Но придраться не к чему. Я просмотрел много обучающих видео и прочитал кучу специальной литературы. Я подготовился.

— Я уже только в самолете сообразил, что ты просто сменила номер телефона. Поэтому вот, держи. — Я протягиваю коробочку с новым смартфоном на две симки. — Одна там уже стоит. В ней забит мой номер. Для вас он доступен круглосуточно. Если я в самолете, сработает автоответчик. Все остальное время я на связи. Ты же будешь звонить папе, доча? Да?