Шрифт:
Закладка:
— Истинно, — важно подтвердил тот.
— Точно, второй раз за сутки, — съязвила Розария, одарив Лину насмешливым взглядом.
— Сами вы сломанные часы, — вспыхнула она.
Может быть, напарник действительно был прав, и надо начать почаще ставить коллег и соседей на место? Ну сколько можно оттачивать свое чувство юмора за ее счет?
— Гляди-ка, и голос прорезался, — не преминула отметить Розария.
— Круг общения влияет на нас явственно и неотвратимо, — высказался Петер.
Айрторн рассмеялся.
— Я дурно на тебя влияю, — заявил с не меньшей гордостью, чем недавно сосед о своей способности пить и выполнять свои обязанности в гильдии.
Лина посмотрела на него с осуждением. Тот в ответ изобразил, как закрывает рот на замок и выбрасывает ключ.
— Эх, молодость, — мечтательно протянул Петер.
— Дурость, — высказала свое мнение Розария, подарив Линдену персональную улыбку, не иначе как за пирожки. — Но сосед ты неплохой, хоть и с придурью.
— Польщен. — Айрторн, не вставая из-за стола, отвесил ей полупоклон.
— Неплохой и щедрый, — поддакнул артефактор и снова потянулся к бутылке, но длиннорукий Линден умудрился выхватить ее прямо из-под его носа.
— Сначала дело, хорошо?
Петер набычился, но в драку, слава богам, не бросился.
Однажды, когда Дорнану вздумалось попытаться отобрать у того пойло, они всерьез подрались. Повезло, что Розария тогда оказалась дома.
— Хорошо, — буркнул старик, обиженно скрестив руки на груди, отчего широкие рукава его линялой хламиды сползли до самых локтей, обнажив иссохшиеся предплечья в старческих пигментных пятнах. — Знаю парочку его собутыльников. Как раз вспоминал — сыскарь же, как пить дать, спросит.
— Отлично, — Айрторн сразу подобрался. — Мне тоже скажете?
— Вообще-то, это работа сыска — опрашивать свидетелей, — справедливо отметила Розария.
В кои-то веки Линетта была с ней абсолютно солидарна. Одно дело — вопросы магического характера. Другое — простой опрос граждан. У Ферда, как-никак, полномочия, ему и двери откроют, и все расскажут.
Перехвативший ее взгляд лорд насмешливо изогнул бровь, явно догадавшись, о чем она думает, по ее недовольному лицу.
А Петер, никогда не умеющий вовремя замолчать, решил высказаться до конца.
— Да-да, твой сыскарь, деточка, та еще пиявка. В прошлую беседу с ним я даже детство вспомнил, — поделился старый артефактор своей печалью. — Давай бутыль. Напишу тебе имена с адресами, как просплюсь. — Айрторн покладисто вернул тару на место, и тот сразу же приложился к горлышку, будто умирал от жажды несколько долгих часов. — Эх, хороша отрава.
Линетта вздохнула. "Твой сыскарь"… Все теперь будут так говорить? Подумаешь, несколько раз сходили погулять и поужинать.
— Гляди-ка, покраснела, — Да черт бы побрал Розарию, как назло, сидящую прямо напротив нее и замечающую все что надо и не надо, — Не красней, милочка, любовь — это прекрасно.
Ну все, с нее хватит.
— Да какая, к черту, любовь? — в сердцах выпалила Лина.
Линден расхохотался, а бедный Петер от неожиданности захлебнулся очередной порцией самогона.
— Дыши, дыши. — Розария с готовностью зарядила соседу своим внушительным кулаком между лопаток.
— Убье-е-ешь, — прохрипел старый артефактор, силясь продышаться.
Лина накрыла глаза ладонью.
— Цирк какой-то, — бессильно прошептала себе под нос. Все-таки они жили куда более мирно, когда встречались значительно реже…
Сидящий рядом напарник заметил ее жест, усмехнулся.
— Брось, расслабься. Любовь — это же прекрасно, — бессовестно передразнил Розарию.
— Прибью, — пообещала Линетта со всей серьезностью, все еще не убирая руку от своего лица и не открывая глаз.
Айрторн хохотнул и, слава богам, заткнулся.
ГЛАВА 6
Линетта бежала по улице со всех ног, заботясь лишь об одном: ни в кого не врезаться.
— Простите… Извините, — Все-таки задела плечом какую-то женщину, получила в спину поток ругательств и поспешила дальше.
Родители всегда утверждали, что пунктуальность — одно из самых важных качеств воспитанного человека. "Уважай свое и чужое время", — любил говаривать отец. И это убеждение, казалось, вошло в ее плоть и кровь с самого детства.
И вот… снова не рассчитала время. То чуть не упустила Айрторна на пристани в день его прибытия в город, то забыла, что обещала Ферду встретиться с ним во второй половине дня.
Пригнувшись и проскользнув под дверью, которую, повернув горизонтально и ухватив с разных концов, тащили куда-то двое мужчин, Лина понеслась дальше.
А все желание покрасоваться, будь оно неладно.
Прошлым вечером выплатили жалование, и, поспав несколько часов после ночной смены, Линетта помчалась за покупками. Возможно, потянула бы с обновками и дольше, но старый плащ, словно почувствовав приход заработной платы, отказался продолжать свою службу: ночью она умудрилась зацепиться рукавом за гвоздь, вырвав целый клок ткани в районе локтя.
Старая вещь — это одно, а вот старая вещь с заплатами — совсем другое. Да и ботинки норовили развалиться на части уже который день…
И вот, в новом плаще и обуви, а также с тщательно заталкиваемым поглубже чувством вины за то, что в этом месяце отошлет родителям значительно меньшую сумму, чем обычно, Линетта неслась по улице. На дружескую встречу? На свидание? Пожалуй, она и сама не смогла бы ответить себе однозначно.
Когда на днях Розария ляпнула про любовь, имея в виду ее и Ферда, Лина отчего-то возмутилась до глубины души. Любовь? При чем тут любовь? Просто приятный молодой человек, с которым интересно общаться.
"И только ли?" — спросила саму себя, оказавшись в своей комнате в одиночестве.
И вновь не смогла ответить.
Однажды Лине уже показалось, что она встретила свою любовь. Он был умен, красив, а как ухаживал… Тогда все кончилось плохо. Не плохо в каком-то всеобъемлющем смысле, конечно. Просто очень обидно. Но, как ни странно, быстро забылось. Значит, это была не любовь, не так ли?
"Не все отношения зовутся любовью, — напутствовала когда-то юную внучку любимая бабушка. — Некоторые называются опытом".
Вот и тогда Лина решила, что это был все лишь новый опыт. Неприятный, что уж скрывать, но определенно полезный. Потому что теперь у нее не возникало ни малейшего желания бросаться в отношения с кем-либо, как в омут с головой.
К счастью, Ферд тоже не торопил события. Они ходили под руку, он целовал ей ручку на прощание и при встрече, несколько раз приобнимал за плечи, пропуская в двери, — но и только.
Что из всего этого выйдет, Линетта не знала и не хотела загадывать. Тем не менее он снова и снова звал ее встретиться, а она снова и снова соглашалась.
Сыскарь ждал ее посреди главной площади, спиной к дороге, по которой она пришла,
