Я словно обезглавленный колючий червь, что несмотря на страшные увечья все пытается сука куда-то ползти и даже бодаться кровоточащим обрубком. А те, кому это выгодно, накачивают меня боевыми коктейлями, пихают в лапы оружие и шепчут в жопу ласковые слова — именно в жопу, ведь головы у меня нет.

Сейчас, когда я резко выскочил из Формоза и исчез как из поля зрения, так и из зоны машинного контроля, от меня ждут примерно этого же — примерного повторения своих прежних действий. Ведь хорошо обученная лабораторная крыса никогда не откажется повторить тот же самый вояж к подтухшему кусочку сыра где-то там в глубине лабиринта.

Уверен, что все те, кому я нужен живым или мертвым, прямо сейчас просчитывают мой маршрут. И тут особо напрягаться не надо — если не брать в расчет океан, то по суше мой маршрут ведет сначала на запад и северо-запад, а затем четко на север — туда, где лежат медленно исчезающие руины техногенной цивилизации и где может до сих пор высятся километровые мертвые небоскребы, уходящие корнями так глубоко, что их впору назвать бетонными айсбергами, которые показывают над асфальтом лишь малую свою часть.

И да — тут они правы. Мне туда и надо, если я хочу получить хоть какие-то ответы. Вот только у меня нет никакого желания быть столь же предсказуемым как во Франциске и Формозе. Хватит с гоблина прямолинейности и торопливости.

И поэтому я не рванул на запад. Нет. Я неспешно подготовился, познакомился с пришедшим наконец доном Содро — хранителем фильмотеки поселения — скинул ему желаемое и расспросил о здешних окрестностях, опять получая почти такую же информацию что и от старой Гаспары. Выслушав, переварил, попутно собираясь. А затем я двинулся на север, направляясь к недавно покинутому океану — но куда западнее. Следующие два дня я был в движении, покидая водительское кресло только для подзарядки батарей и короткого ночного отдыха.

Дон Ругер оторвал от кровоточащего пьяного сердца хорошую машину. Легкая высокая багги с трубчатым каркасом и брезентовым верхом могла вместить в себя только трех пассажиров — или двух в полной боевой выкладке. За длинным рядом сидений легко размещалась пара рюкзаков, бутылки, канистры и сложенные солнечные панели. Никакой бронезащиты нет и в помине, зато машина реально легкая, что в данной местности только плюс. В открытом всем ветрам салоне никаких экранов, но имелся надежный универсальный фиксатор и провод со столь же универсальным разъемом, что позволило мне подключить планшет, ввести простенький трехзначный пароль и получить полный доступ к внутренностям машины. Я ограничился выводом на экран планшета стандартных показателей багги.

Стоило мне тогда усесться за руль и даже еще не тронуться с места, как ко мне подскочил тараторящий абы как стриженный мужик с голосящим младенцем на руках. За ним стояла молчаливая девушка с усталым лицом. Выслушав мужика, что всей своей пропыленной и прожаренной душой надеялся на мое великодушие и возможно даже на удачу, я рассмеялся ему в лицо и… спросил в какой стороне лежит нужное ему поселение? Он показал на север, а я кивнул на свободные сиденья. Выкатившись из переставшего быть столь уже приветливым городка, мы отыскали широкую северную дорогу, идущую по низине между редкими рядами невысоких, но очень толстых деревьев и двинулись на север. Мужик и младенец не затыкались все первые пять часов пути, зато едва машина остановилась, они оба тут же уснули. Зато заговорила девушка, взявшая на себя обязанность кухарки. Помешивая в моем котелке невероятную смесь из примерно сорока тушащихся на огне ингредиентов — большую их часть она отыскала рядом с заряжающейся машиной — она начала рассказ о том, как им живется и почему они решили перебраться ближе к океану. Я дремал и не особо слушал, но ее это, похоже, не волновало.

Я расстался с ними глубоким вечером, высадив рядом со скоплением крытых листьями и дерном глиняных лачуг. Пока их обнимали, целовали и тащили к пылающему между домов костру, несколько стариков буквально вынули меня из багги и усадили на высокий табурет, впихнули мне в руку высокий бокал с пивом. Я покачал головой, но один из стариков приволок длинный провод и с хитрой улыбкой указал на крайнюю большую постройку, где на крыше лежал целый ряд древних солнечных панелей. Чуть в стороне со скрипом вертелся высокий ветряк. Это решило дело и битых пять часов я отвечал на бесконечные вопросы жадных до новостей жителей. После чего, сытый и чуть пьяный, я опять втиснулся в багги и снова выехал на сузившуюся дорогу. И снова я был не один — хитрожопые местные конечно же нашли мне пару попутчиков, которым ну вот прямо срочно надо было как раз туда — ближе к океану. Мужчина и женщина. Она беременна. И очень зла — недавно им повстречались проклятые ублюдки, что предлагают хорошие деньги за прерывание беременности, а мужикам всегда готовы сделать маленький укольчик, после которого их яйца превращаются в пару волосатых пустых бурдюков. Она говорила всю ночь и вырубилась только утром, когда мы встали на подзарядку. Но благословенные звуки природы не долго радовали мой слух — ее перебил очнувшийся от молчаливой комы мужик, начав сетовать на слишком властных женщин и несносных старух. Когда он заканчивал перечислять все кары небесные, которые обязательно обрушатся на головы воспевающих проклятый матриархат, я наконец-то отрубился, хотя и сквозь сон продолжал слушать его робкое бормотание. Проснувшись, я увидел его снова погруженным в молчание, но довольным — он в три горла жрал густое мясное рагу.

Навевает воспоминание — не его сытое и пугливое молчание, а доносящийся до ноздрей легкий запах свежего дерьма из-за кустарника. Сначала хитрая беременная деваха покормила своего мужчину, а затем поделила оставшееся между собой и мной. Подтирая остатки вкусной еды черствеющими кусочками кукурузной лепешки, я с трудом сдерживал непривычный для меня смех.

Я высадил их на перекрестке в полукилометре от нужного им селения со слишком длинным названием. Они не оценили мою бессердечность, но я пожал плечами и просто поехал дальше, оставив их в дорожной пыли. Не то чтобы мне было напряжно довезти их до тех виднеющихся домов, но я знал, что если совершу эту ошибку, то все опять повторится — меня напоят пивом, дадут еды, высосут из моей головы все новости, а утром отправят в путь, всучив новых пассажиров. И да