ходил по любимой «зеленой» гостиной, вцепившись в свои короткие темные волосы. Он чувствовал, что пропал, потерял голову, влюбился в Камиллу. Вчерашний вечер, их разговор не выходил у него из головы. Почему его считали причиной разлада между Николой и Камиллой? Вчера девушка уверяла, что все это просто сплетни, но она была очень смущена. Может, все это время она избегала его именно поэтому? Но как она могла влюбиться, даже не зная его? И тот случай в замке, когда он в первый раз ее увидел… Она сидела на полу рядом с ним и выглядела такой испуганной, как будто боялась потерять близкого человека. Могли ли они быть кем-то друг другу? Правду ли она говорила о том, что они не знакомы?

Голова шла кругом. Себастьян опустился на диван. Вернувшись домой, он велел слугам не беспокоить его, и они четко выполняли указания, так что у него была возможность спокойно все обдумать. Решив отбросить мысли о последних событиях, граф прислушался к своим чувствам. Что он на самом деле испытывает к этой девушке? Это легкое увлечение, или все гораздо серьезнее? Стоит ли поддаться чувствам и жениться на простолюдинке? Или лучше уехать в город, сбежать, пока не поздно? Почему-то мысль о том, чтобы просто соблазнить девушку, ничего ей не обещая, даже в голову ему не приходила. Хотя прежний Себастьян не стал бы о таком переживать. Нет, с Камиллой так нельзя – надо или оставить ее в покое, или жениться, третьего не дано. Но как, как, Боже милостивый, оставить ее? Ни к кому в жизни он не испытывал таких чувств, даже к Линде. Линда… Что-то необъяснимое, тяжелое, страшное заворочалось в душе, когда он подумал о своей бывшей невесте. Что же с ним произошло? А с ней? Куда она делась? И как со всем этим связана Камилла? Почему же она была в ту ночь в его замке? И почему рядом с ней в его голове появляются непонятные образы, как будто он вот-вот что-то вспомнит?

Проведя полночи в раздумьях, Себастьян твердо решил – надо поговорить с Камиллой еще раз насчет той ночи, строго и серьезно. Пусть не отговаривается и не убегает, он обязательно все узнает, иначе просто сойдет с ума.

Еле дождавшись утра, граф выбежал из замка, вскочил на коня и галопом помчался к дому Веллера. Но девушки там не было – этот день она решила провести с Элизой, давая Эрику немного отдохнуть. Чтобы как-то отвлечься до ее возвращения, Себастьян предложил Веллеру помощь по саду. Взяв на подмогу Ганса, они починили слегка покосившийся забор, отгоняя любопытных близнецов, вместе подвязали деревья, прочистили колодец. Потом Ганс предложил искупаться, и они отправились к пруду. Наплескавшись от души, вернулись домой, где Нонна уже подогревала вчерашнее рагу.

– Мы Камиллу ждать не будем? – удивился Веллер, когда все сели за стол.

– Она предупредила, что ушла на весь день, и ужинать тоже будет там. Так что сегодня поедим без нее, – откликнулась Нонна. – Она хочет развлечь немного Элизу, ей тяжело даются последние месяцы. И Эрику надо дать отдохнуть, а то жена его совсем загоняла.

– Да, заходил я к ним как-то, она просто зверь! – сказал Ганс. – Вы, женщины, всегда такие во время беременности?

– Нет, что ты, – улыбнулась мама.

– Такие, такие, – шепотом сказал Веллер. И получил шлепок полотенцем.

Молодой граф прекрасно провел вечер, но Камиллу так и не дождался. Зато вволю наигрался с близнецами, которые были очень этому рады. Наконец, он засобирался домой. За весь день у него было время все обдумать еще раз, и он решил, что говорить о той ночи в замке нужно более мягко, чтобы не напугать девушку. Попрощавшись с семьей помощника старосты, граф запрыгнул на коня и отправился в замок.

Проезжая по цветущему, дивно пахнущему лугу, он заметил Камиллу. Девушка сидела на пригорке, устремив задумчивый взгляд на золотой закат. Граф подъехал к ней и, спешившись, присел рядом. Помолчал, собираясь с мыслями.

– Здесь чудесно, – наконец, произнес он. – Часто бываете на этом пригорке?

– Часто, – откликнулась Камилла, не поворачиваясь к нему. – Я еще в детстве нашла это место, когда мне позволили уходить достаточно далеко от дома. Здесь мы часто бываем с Элизой. Это наше любимое место.

Себастьян смотрел на четкий профиль девушки и не мог налюбоваться, совершенно забыв, зачем искал ее весь день. Закатный свет проходил сквозь глаза Камиллы, делая их из зеленых янтарными, как у волчицы. Рыжеватые волосы волнами раскинулись по спине, небрежно завязанные лентой. Поджав колени, она положила на них руки, на руки опустила подбородок. Казалось – спугни ее, и улетит как птица – настолько неземной она казалась сейчас. У Себастьяна вдруг резко закололо сердце. Схватившись за грудь, он тихо застонал.

– Что с вами? – очнулась Камилла. – Вам плохо?

– Ничего, сейчас пройдет. Ох!

Кололо нестерпимо, все сильнее и сильнее. Камилла, встревожившись, заставила его лечь.

– Полежите немного так, не дергайтесь, – попросила она, наклонившись. Ее глаза зазеленели совсем близко, глубокие, как море. – Вот так. Дышите ровно, глубоко. Если не станет легче, отвезу вас в деревню.

– Не нужно, уже проходит, – хрипло ответил Себастьян. – Камилла, я… я…

– Тише, тише, помолчите немного. Лучше дышите глубже, – перебила его Камилла, положив руку ему на грудь, туда, где так часто билось сердце.

Он закрыл глаза и постарался дышать ровнее. Боль отступила. Как только граф почувствовал облегчение, он аккуратно поднялся и подошел к коню. Несмотря на возражения, девушка пошла рядом, поддерживая его.

– Спасибо за заботу, – он с трудом ей улыбнулся. – Мне стало лучше. Я ведь хотел поговорить с вами… Завтра заеду, хорошо? Вы ведь никуда не уйдете? Сейчас же лучше поеду домой, отлежусь.

Камилла долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся за деревьями. А затем, тяжело вздохнув, прилегла на траву. Земля потихоньку остывала, но дневное тепло еще осталось. Девушка все смотрела и смотрела на появлявшиеся звезды… А потом резко встала и побежала домой, как будто стараясь отдать захлестнувшие ее чувства мчавшемуся по пятам ветру.

***

Боль настигла Себастьяна уже в замке. На этот раз она была такой сильной, что он не выдержал и закричал. Перепуганные слуги подхватили его, уложили на диван. На все вопросы он только показывал, где у него болит, но не мог вымолвить ни слова. Боль то утихала, то появлялась. А когда стала такой сильной, что граф уже мысленно попрощался с жизнью, все прекратилось. Полежав еще немного, Себастьян осторожно присел. И все вспомнил. Проклятье вышло