— Спасибо, воздержусь, — усмехнулся Хотой. Без нервозности, и Маран оценил его выдержку, которую проверял этим предложением. — Расскажите подробнее про яд. Мы, конечно, запросим информацию, но что-то мне подсказывает, вы — наиболее надёжный источник.

Это Маран тоже оценил — и готовность выслушать того, кто не вызывал доверия, и изящное предупреждение о том, что слова будут проверены. И принялся за подробный рассказ, который, однако, быстро прервало появление целителя.

— Хотой, ты тут надолго? — спросил он.

— Очевидно, да, — уголками губ усмехнулся тот. — Ты можешь идти.

— Это хорошо, но я о другом. Кутума Чёрный Ветер нужно отвести в спальню и дать снотворное, всё равно допросить его не получится, он не в себе, — целитель удручённо качнул головой.

— В чём это выражается? — озадачился дознаватель.

— Бредит, — пояснил целитель. — Сидит, раскачивается и повторяет что-то вроде «Ты чудовище, я тебя ненавижу, она не должна была умереть».

— Чудовище? — озадачился Хотой.

— Я записал всё, но не обольщайся, вряд ли это имеет какой-то смысл. Так что, я могу его увести?

— Да. И на всякий случай забери его одежду, вдруг там найдётся что-то интересное? Вот кстати. Если яд попал на одежду, его следы можно найти? И если да, то в течение какого времени? — вернулся он к допросу, когда целитель кивнул и ушёл.

В итоге допрос затянулся почти на час, и он явно был не последним. За это время младшие чины окончили обыск помещения и принялись записывать показания тех свидетелей, от кого не ждали особо ценной информации, а вторая из старших дознавателей успела отпустить всех женщин. Разделять свидетелей помогал вскоре вернувшийся принц Сулус, которого Владыка, уходя, оставил наблюдать за происходящим.

Правда, не все допрошенные ушли: Ида упрямо осталась ждать своего кавалера, делая вид, что возится с Полом. Выгонять её не стали — вела себя тихо, подслушивать не пыталась, и было просто не до неё.

Обыскивать Марана дознаватель взялся лично, не доверив младшим чинам: его слишком грызло любопытство. С интересом обнаружил аккуратную прорезь в штанах внутри кармана, через которую можно было достать закреплённый на бедре нож. На голени в ножнах имелись четыре метательных ножа, а под поясом — шесть небольших тяжёлых плоских колец с острой кромкой.

Венчал небольшую стопку изъятого окровавленный платок, и больше у Марана при себе ничего не оказалось. Во всяком случае, такого, что показалось бы дознавателю опасным, а подозреваемый не стал разубеждать и не выдал ненайденную часть оружия, вроде нескольких кристаллов яда в складках пояса и тонкой струны, из которой и пары ножей легко получалась отличная удавка.

— Что это такое? — всё же не удержался Хотой, с большим интересом и осторожностью разглядывая бритвенно-острый диск.

— Чатра, метательное оружие, — пояснил Маран.

— Так вот как она выглядит! Никогда не встречал, только читал. И для чего вам такой… набор?

— Жизненный опыт, — нехотя признался гость из прошлого. — Я пока не могу привыкнуть к тому, что здесь не нужно носить с собой оружие.

Следователь в ответ на это только растерянно кашлянул и бросил взгляд на своего начальника, который всё это время изображал статую, не задавая вопросов и не вмешиваясь, только наблюдал, позволяя подчинённому делать свою работу. На взгляд Марана, это снова характеризовало прибывшую команду с лучшей стороны.

— Думаю, на этом пока всё… — новый взгляд на начальника, на этот раз неуверенный.

— Я попрошу вас не покидать покои до особого распоряжения, — заговорил тот. — И надеюсь на ваше благоразумие. Вопрос с ядом всё еще открыт, но закололи её именно вы. Ρешение по этому вопросу будет принимать лично Владыка.

Маран склонил голову, принимая такой вердикт. Хуже, чем можно было надеяться, но гораздо лучше, чем могло бы быть.

Хотой окликнул по имени одного из помощников и велел ему сопроводить задержанного в его покои, и оба уже собрались сдвинуться с места, когда свой путь закончила Идана, прекрасно слышавшая последние слова и явно настроенная очень решительно.

— Почему вы его арестовываете? — возмутилась она, заступая дорогу. — Он никого не мог отравить, он всё время был со мной!

— Ида, всё в порядке, — попытался спокойно урезонить её Маран, безуспешно давя улыбку. — Я действительно только что убил эту девушку.

Светлые кудряшки Иданы окончательно растрепались, окутали девушку облаком, и вот такая взъерошенно-беззащитная, нежная и хрупкая, но решительно бросившаяся его защищать, она выглядела… Мило?

Неожиданное стремление. Он пытался и не мог вспомнить, когда бы за его очень насыщенную жизнь кто-то столь же самозабвенно и бессмысленно мчался на выручку. Ведомые расчётом — случалось, и даже умело играли при этом беспокойство. Он достаточно поднаторел за свою жизнь в умении видеть даже самую лучшую игру, чтобы сейчас с уверенностью сказать: эта забавная трантка была искренна. Даже после того, как он на её глазах убил человека.

Нетрудно догадаться, что всё это могло значить. Но размышлять об этом сейчас было не время.

— Как это всё в порядке? Я понимаю, что…

— Что случилось? — заметив происходящее, подошёл начальник следственной группы.

— Это у вас надо спросить! Почему вы его арестовали? Он не сделал ничего плохого! Вы бы на месте Эрмы что, выбрали мучиться до рассвета? Я…

— Как вас зовут, госпожа? — перебил её мужчина, бросив нечитаемый задумчивый взгляд на Марана.

— Ида. Идана Морнхут, — слегка растерялась она.

— Далан Песчаная Змея, Голова Старшего Дракона, — коротко, с достоинством поклонился он и сделал приглашающий жест. — Позвольте вас на несколько слов, я всё объясню.

Идана бросила тревожный взгляд на Марана, и тот правильно понял её затруднение:

— Иди, всё в порядке. Меня не сажают в тюрьму, а просят не путаться под ногами до распоряжения Владыки.

Девушка обречённо кивнула, глубоко вздохнула и двинулась вместе с Даланом к одному из альковов, искоса внимательно разглядывая мужчину. У него было необычное лицо — широкие скулы, тяжёлый подбородок, крупный нос с горбинкой. Обычно лица местных были более тонкими и скульптурными, а у этого илаата, да ещё с учётом резких росчерков морщин, оно очень выделялось.

Потом она вспомнила, что уже слышала эту фамилию, а там пришло осознание, когда взгляд скользнул по залу и зацепился за яркую, выделяющуюся на общем фоне — цветом одежды и волос, детали мешало различить плохое зрение, — фигуру.

— Скажите, а вы случайно не родственник Телаша? — спросила она, хмурясь и пытаясь отыскать в лице мужчины знакомые черты. Получалось плохо.

— Я его отец, — спокойно ответил он.

Ида сразу вспомнила всё, что слышала о нём, но поспешно прикусила язык, чтобы не сорвался какой-то