Быстро приготовив омлет с ветчиной и горошком, я оставила его пыхтеть под крышкой, а сама пошла в ванную. Разделась перед зеркалом, потянулась, как довольная кошка. Суставы ныть перестали, а легкая ломота во всем теле — эхо бурной ночи! — была приятна.

Стягивая порнобельишко, я с усмешкой подумала, что особого эффекта оно не произвело. Потому что куда уж больше. Но, с другой стороны, это было хорошо. Когда эротическое белье выступает в роли стимулятора, а не досадной помехи, от которой надо поскорее избавиться, это как-то… грустновато.

Нежась под горячими струями, я вспоминала особо пикантные моменты прошлой ночи и мурлыкала.

Как-то одна ехидна, из тех читателей, которые то ли похвалят, то ли обгадят веером, написала под Нинкиной книгой с ядиком:

«У вас все герои такие прям суперлюбовники, откуда вы их только берете?»

Я ответила в том же ключе: мол, вы же первая не захотите читать про задрота, после секса с которым нужно бежать в ванную догоняться до оргазма душиком. И что такие мачо все же в природе встречаются. Надо знать… грибные места.

Получилось так, что я-то вот места знаю. Хотя на самом деле все обстояло далеко не так радужно. Мне надо было много и вкусно, а иногда получалось… ну да, приходилось утопающим спасать себя делом своих рук. Потому что секс без оргазма — вредно для женского здоровья. Это мне гинеколог объяснил. Уж лучше тогда вообще не затеваться. А сказать своим мужчинам, что капельку не хватило, означало нанести им жестокую психологическую травму. Ну да, такие вот они были мужчины. Не самые умелые, да еще и с болезненным самолюбием. Только Витька самец экстра-класса, с которым осечек не случалось, однако полное отсутствие эмоциональной составляющей превращало его в ходячий вибратор.

Что с Ником будет иначе, я поняла, когда мы танцевали. Почему? Как говорится, некоторые вещи просто знаешь. На каком-то очень глубинном уровне. И не ошиблась ведь. Как он чувствовал меня — фантастика. Я не сомневалась, что даже если бы вдруг обогнал, намекать на это не пришлось бы — понял бы сам и подкорректировал. А уж если совсем-совсем даже, то и сказать можно было бы, воспринял бы адекватно.

Хоть и в сорок лет, а свой выигрышный билетик Женя вытянула. Лучше поздно, чем никогда. Да и не поздно еще. И как бы там у нас с Ником ни сложилось, — ой, нет, пусть хорошо сложится, пожалуйста, пожалуйста! — в любом случае, если я доживу до старости и у меня будут более-менее взрослые внучки, я смогу им шепотом рассказывать, какие бывают мужчины… иногда.

А они переглянутся: да-а-а, совсем бабка из ума выжила, врет прямо как по писаному — наверно, и романчики свои так сочиняла, старая калоша.

* * *

После завтрака я села за комп, прошла всю свою параноидальную систему идентификации и открыла статистику. Статистика порадовала. Нина с коротышом поднялась на седьмую строчку рейтинга, комплименты и звездочки продолжали сыпаться. Продажи старых книг за четыре дня перевалили треть обычных среднемесячных.

Я понятия не имела, как так получилось. Как вообще получается, что одну книгу читают и перечитывают, а другую закрывают с зевком через пару абзацев. Не знала этого ни как автор, ни как читатель. Все тот же Стивен Кинг называл это волшебной силой gotcha — дословно «попался». Попался читатель, ясное дело. Да так, что не оторваться. И сила эта или есть, или ее нет. Автор может поймать ее, но не факт, что удержит. Почти как жар-птицу.

Все это было невероятно приятно, просто эйфория, но я с этим уже сталкивалась, поэтому заранее морально готовилась к окончанию банкета. В первый раз оно сильно бьет по нервам, да и потом остается стойкий привкус разочарования.

Когда я только-только открыла свою первую платную подписку, книга неожиданно попала в «Рекомендуемое» и надолго там застряла. По чатикам активно глодали мои косточки и строили предположения, кому чего Солод подлизнула. А я с наивностью неофита бурно радовалась продажам и полагала, что это первый шаг к сияющим вершинам. Зато потом, глядя на унылые нолики в стате, жевала сопли и задавала мирозданию риторический вопрос: «Ну вот как так, а?»

Все это обошлось мне в несколько дней мировой скорби, сломанную клавиатуру, по которой со злости вмазала кулаком, и бесценный опыт. Чтобы много, а главное, стабильно зарабатывать сетературой, надо не просто хорошо писать — ох уж этот авторский мемчик «пишите лучше»! Надо а) впахивать… нет, не то слово, надо въебывать, как прóклятый папа Карло, б) жирно и грамотно вливаться в рекламу и в) выдавать тот продукт, который хочет потребитель. Хотя всевозможные волшебные лифты и фактор удачи тоже не стоило списывать со счетов. Знающих все эти премудрости и хорошо пишущих много, а топов при этом — единицы.

Писалось мне так же легко, как и вчера. Прода за Жанну и две от Аркадия. В перерыве вышла немного размяться, купила пирожных, вспомнила, как Ник приехал ко мне первый раз и мы сидели в ресторанчике. Что бы я ни делала, о чем ни думала, все в итоге выезжало на Ника. И он даже померещился в высоком мужчине в черном пальто, вышедшем из того самого ресторана.

Нет, не он. Но вполне так симптом. Показательный.

Писала — и косилась на телефон. О встрече сегодня не договаривались, сказал же, что будет занят допоздна. Но мало ли вдруг? И обещал позвонить, когда освободится. Телефон молчал, время последнего захода в воцап не менялось — все так же вчера. А мне просто хотелось услышать его голос, хоть пару слов.

Набрать самой? А если помешаю?

Ник позвонил уже вечером, когда я нежилась в ванне — в нирваННе! — с пирожным и бокалом вина. Болтали мы довольно долго, то и дело срываясь во всякие двусмысленности и откровенные непристойности. И это я — которая терпеть не могла разговаривать по телефону? Которая зажевала наш первый разговор так, что он едва не стал последним? Чуть не утопила телефон и улыбалась до ушей, пока Ник не сказал, уже совсем другим тоном:

— Жень, давай сразу по пятнице предварительно договоримся. Я за тобой заеду. Часам к пяти закончишь? Чтобы нам до главных пробок выехать.

— Думаю, да. А завтра как — не увидимся? — я вдруг почувствовала себя собакой, которую не взяли на прогулку.

Ну ты, мать, и наглая. С Андрюхой вон раз в неделю виделись, а