Шрифт:
Закладка:
Тони завел машину и с визгом выскочил на дорогу. Он надеялся, что Лони сегодня в хорошем настроении - блондинка с льдисто-голубыми глазами и чисто-медным телом оставляла в нем желание большего. Новые киберкабинки в магазине видео для взрослых, который он посещал уже много лет, были великолепны - но даже если женщины окружали тебя, как в реальной жизни, ты все равно не мог их почувствовать. Но при мысли о той последней сцене у него неприятно заныло в промежности брюк. Он пошевелился на сиденье и усилием воли подавил эрекцию, что только усилило ее рост. Сжав бедра, он направил машину на шоссе и попытался расслабиться. Это место должно было снять напряжение, а не создать еще больше, - усмехнулся он про себя.
* * *
Лони былa не в лучшем настроении.
- Ты опоздал на час, а я должна успеть на поезд, - негодовала она, вытряхиваясь из юбки в их спальне. В свои 34 года она выглядит хорошо, - заметил он, - лучше, чем когда мы познакомились. Ее грудь, хотя и не богини, была объемной, хотя и слишком сосковидной. Ее средняя часть немного выпирала, но бедра всегда приковывали его взгляд к своей скрытой долине, что в данный конкретный момент было не в его пользу.
- Я переодеваюсь Тони, ты это уже видел. Иди, возьми что-нибудь поесть.
Он протянул руку, чтобы помассировать ее обнаженную спину. Она шлепнула его по руке.
- Иди. На следующей неделе будет много времени для этого. А сейчас я опаздываю, и ты меня бесишь.
Ее темные глаза пронзили мысленный туман, который возбуждение всегда рисовало вокруг него. Лони легко раздражалась из-за его физической одержимости. Иногда это было лестно, но сейчас это мешало ей.
- Ладно-ладно, - проворчал он. - Ты мне что-нибудь оставила?
- В холодильнике есть китайская еда, спагетти со вчерашнего вечера. Тебе придется разогреть их самому. Если я опоздаю на этот поезд, другого не будет до 11, и Энджи будет сидеть на станции и ждать меня всю ночь.
Она закончила натягивать джинсы и натянула свитер на бретельку бюстгальтера, которым Тони любовался сзади. Она повернулась и поймала его взгляд.
- Всего семь дней. Сходи в прокат "Vampy Vixens" или что-то в этом роде. Мне пора идти, - oна надела черные босоножки и взяла с кровати свой чемодан. - Я позвоню тебе завтра. А сейчас до свидания.
Она поцеловала его в губы и вышла за дверь.
Боль в его промежности снова вспыхнула, когда он понял, что это все, что он собирался получить в течение некоторого времени. Пожав плечами, он поплелся на кухню.
Он остановил свой выбор на китайской кухне, но после бесцельного перебирания горошин и какой-то мутантной карликовой курицы, в конце концов, пересолил большую ее часть. Он не был голоден, черт возьми, он был возбужден! Он попробовал посмотреть телевизор, но ни один из консервированных смешков не отвлек его от видения розовых губ, обхватывающих его эрегированный член; ореола волос, распущенных по пляжу, дразнящих его ноги.
По внезапному порыву он достал телефонный справочник и нашел адрес отеля "Красная Kомната". Как он и ожидал, он оказался в захудалом районе города, примерно в получасе езды. Он еще немного посмотрел телевизор, понимая, что в какой-то мере убивает время.
Он ждал...
...пока часы не показали 8:37. Это означало, что он будет там около девяти. Тони выключил телевизор и пошел в гараж.
* * *
Захудалый - не самое подходящее слово, - подумал он, въезжая на стоянку. Неосвещенная вывеска (достаточно большая, чтобы он мог различить ее с расстояния в пару кварталов) не обещала "Хилтон", и, похоже, никого не было. Кто знает, как долго эта надпись висела на двери пип-шоу, - сказал он себе. Вероятно, ее прикрепил кто-то из гостей на одну-две ночи, а потом давно уехал. Он остановился во внутреннем дворе отеля и покачал головой. Это было нелепо. Его могут ограбить, он может заразиться СПИДом, а может быть, это место ритуальных жертвоприношений. В газете только что вышла статья о том, что в этом году в центре города их стало много.
Топот нарушил задумчивую тишину, заставил его обернуться, сердце забилось с удвоенной силой. Внезапный ветер сдул со лба капли холодного пота, попавшие ему в глаза. Там, на коричневой кирпичной стене в конце двора росла тень, увеличиваясь с каждым шлепком стаккато. Он понял, что это были шаги, и они шли в его сторону. Идти назад, идти вперед - он не знал, в какую сторону повернуть. И тут, когда тень достигла гаргантюанских, гротескных размеров, в поле зрения появился доктор Франкенштейн - невысокий парень азиатского происхождения с портфелем, быстро шагающий в сторону парковки. Он наклонил голову, проходя мимо Тони, казалось, намереваясь не смотреть ему в глаза. Тони расслабился и, отказавшись от мысли вернуться к машине, решил проверить, нет ли кого-нибудь в номере 112. В конце концов, он был здесь, и у него была целая ночь, которую нужно было убить.
Ночь окутала тротуар двора изменчивой тайной. Кусты и сорняки пробивались через тропинку, замедляя его продвижение, а их холодные, цепкие прикосновения к его ногам и животу заставляли его дрожать. Нарастающий подлесок заставил его задуматься, работает ли еще этот отель, но потом, оглядевшись, он понял, что в некоторых номерах горит свет. Вывеска была погашена, маяки на тротуарах не горели, но сквозь занавески случайных номеров пробивался голубой свет. Когда он дошел до номера 112, его опасения подтвердились. Света не было совсем. Он все равно постучал, и дверь со скрипом приоткрылась на дюйм.
- Привет, - позвал он через черную щель проема. В комнате было как-то темнее, чем снаружи. - Есть кто-нибудь дома? - проговорил он с насмешливой легкостью.
Ответа не было, только тяжелая тишина, которая, казалось, давила на него, как удушающее одеяло. Он хотел повернуться и пойти домой, но упрямая двойственность побуждала его остаться. Он хотел осмотреть комнату, но зачем - не знал. Не похоже, чтобы там были какие-то осязаемые остатки прошедшего секса. Тем не менее, он толкнул скрипящую дверь и шагнул внутрь, проводя рукой по стене в поисках выключателя. Он нашел его, щелкнул, но ничего не произошло. Только дверь захлопнулась. Тони прижался к стене, напрягая глаза, чтобы хоть что-то разглядеть в черном воздухе.
- Кто там, - сказал он, стараясь не выдать отчаянной дрожи в голосе.
