Шрифт:
Закладка:
Почувствовав, что больше не в силах выдерживать нескончаемую вереницу цифр, соответствующих улицам, камерам наблюдения, интервью и почтовым индексам, Мирен проверила время и включила транзистор.
Сбоку мгновенно загорелась маленькая красная лампочка, и в комнату ворвался голос Джима Шмоера, ее бывшего преподавателя:
«…живой голос надежды. Если нет, я расскажу вам о столь же поразительных и в равной степени обескураживающих случаях, над которыми ломала голову полиция, как то дело, о котором мы говорили сегодня. Хорошим примером может послужить юный художник из Малаги, Испании. Около пятнадцати лет назад, в 1987 году, Испания, пропал мальчик с талантом к живописи, благодаря которому он получил это самое прозвище – «юный художник». Однажды в апреле он вышел из дома, направляясь в галерею, и… пропал без вести. Или дело восьмилетней Сары Уилсон, которая вышла из автобуса возле своего дома в Техасе и так и не вошла в дверь. Оба случая широко обсуждались по всему миру из-за необъяснимого исчезновения. Или дело девочки из Франции Марион Вагон, десяти лет, которая пропала в 1996 году после школы. Ни один ребенок не исчезает из мира просто так. Либо они, к сожалению, мертвы, либо кто-то не хочет, чтобы их нашли. Но случай с Кирой Темплтон совсем другой. Тот, кто знает, где она, либо хочет, чтобы ее нашли, либо хочет поиграть, либо дать понять, что с ней все в порядке и пора прекратить поиски. Нам не дано знать, что у похитителя на уме, но ключ к любому журналистскому расследованию не в том, чтобы найти то, что ты ищешь, а в том, чтобы никогда не прекращать поиски».
Мирен кивнула и улыбнулась. Ей нравилось чувствовать, что, так или иначе, профессор Шмоер все еще на одной с ней стороне и направляет ее. Убавив громкость, она продолжила изучать файлы с фотографиями и отчетами. Открыв на компьютере данные с компакт-диска, принесенного профессором пять лет назад, она снова просмотрела изображения с камер наблюдения. Мирен надеялась на момент прозрения, на некое наитие, благодаря которому она соединит точки этой невозможной головоломки, но в ее голове звучали последние слова профессора: «Никогда не прекращать искать».
– Именно этим я и занимаюсь, Джим, – сказала она, сделав глоток колы и проглотив кусочек яблока.
Глава 43
Зло чует тех, кто им пропитан.
12 сентября 2000
Место неизвестно
– Спрячь ребенка! – испуганно прошептал Уилл. – Спрячь! Если он ее увидит, мы пропали.
Айрис закрылась в спальне Киры вместе с ней, прислушиваясь к разговору через дверь. Девочка обессилела после недавнего припадка и наблюдала с кровати за обеспокоенным лицом матери.
За дверью послышались шаги Уилла. Он начал рыться в ящиках стола, а затем послышался металлический звон ключей, похожий на скрежет, однако Айрис не узнала по звуку связку, подходящую к единственному навесному замку в доме. В дверь постучали еще трижды, и голос Уилла эхом отразился от стен:
– Иду! Секунду!
Кира закрыла глаза, ее одолели сонливость и головная боль. Уилл осторожно приоткрыл входную дверь, высунул голову и поприветствовал Энди.
– Чем помочь, сосед? – спросил он с порога.
– У вас точно все в порядке?
– Да, конечно. А что с нами будет-то? – ответил мужчина, пытаясь развеять любые сомнения.
– Если тебе что-то нужно, ты же попросишь меня, да? Мне нравится думать о нас как о достойных… членах общества.
– Конечно, Энди. К чему такие вопросы?
– Предложишь мне пива?
Уилл оглянулся, на секунду исчезнув из щели двери, и цокнул языком.
– Тут такое дело… Айрис… она не очень хорошо себя чувствует.
– Да неужели! Только что же носилась по улице. Не заливай мне тут.
Энди толкнул дверь, и Уилл опешил.
– Но ведь…
Сосед быстро вошел в дом и огляделся, будто пытаясь найти что-то, не предназначенное для его глаз.
При звуке шагов Энди в доме у Айрис застыла кровь в жилах, и она прильнула ухом к цветочным обоям на удивительно холодной стене. Глядя на кукольный домик – Уилл уже перенес его в спальню Киры, она сосредоточилась на этом крошечном пространстве, пытаясь отвлечься от гигантского мира вокруг, в котором она чувствовала себя все более и более миниатюрной.
– Чего ты хочешь, Энди? – с раздражением спросил Уилл. – Мне кажется, ты ведешь себя… грубо. Как-то не по-соседски – вторгаться в чужие дома и… что-то вынюхивать.
– Ты прав. Извини, сосед. Где… где же мои манеры? – пропел тот, садясь на диван и кладя ноги на стол. – Это… ненормально. Ты абсолютно прав.
Уилл тяжело сглотнул, прежде чем заговорить.
– Энди, я попрошу тебя уйти. Айрис неважно себя чувствует, и… я хочу быть с ней. Она… нуждается в заботе.
– Знаешь, – сосед вдруг сменил тему, – моя жена умерла шесть лет назад. И… ну, жизнь несправедлива. У нас так и не было детей. Мы пытались и пытались. Трахались каждую ночь, даже когда у нее были месячные, – а вдруг повезет? Неплохое было время, надо признаться. Я сам никогда не хотел детей. Но она хотела. Она только об этом и говорила. Останавливалась у витрины с детской одеждой и плакала, глядя на крохотные юбочки и штанишки, которые мы едва ли могли себе позволить.
– Я не понимаю тебя, Энди, – прошептал Уилл.
– Я не относился к этому серьезно, но она… она постоянно искала, как повысить шансы забеременеть: сосала лимонные корки по утрам, натирала влагалище уксусом на ночь. Спать с ней было все равно что есть гребаный салат. Не знаю, понимаешь ли ты, о чем я.
Уилл молчал.
– Она только об этом и трепалась, а я… ну, я слушал. Это же долг мужа, так? Слушал ее все время. Ты же знал Карен. Она много болтала. Особенно с твоей женой. И… знаешь, о чем она постоянно рассказывала?
Спокойствие начинало изменять Уиллу.
– О том, что с твоей женой они обсуждали то же самое. О ваших трудностях с беременностью. О позах, которые вы изобретали. А я… я ничего не имел против. У вас было столько идей. Мы многое у вас позаимствовали, знаешь? Тот трюк с подушкой, на холодном полу гостиной, всегда несколько раз подряд. Мы перетрахались почти в каждом углу дома. Просто нескончаемая вечеринка. До тех пор, пока у нее не случился инсульт
