– Ничего страшного, – ответила она. – Сегодня твой день рождения. Я все равно собиралась его подарить.

– Почему тебя не было в кабинете? Я везде тебя искал. Кроме этой комнаты, потому что ты заперла дверь.

– Знаю, малыш. Мне нужно было выспаться. Я чуть не загнала себя, решив закончить книгу ко дню твоего рождения. Последние несколько месяцев я была ужасно плохой матерью, и мне очень стыдно. Теперь книга закончена, и я снова с тобой.

– Ненавижу эту книгу.

Мими обняла Фрэнка, и он уткнулся лицом ей в плечо.

– Все хорошо, солнышко. Худшее позади.

– Не совсем, – сказала я. – Дом мечты горит.

– Дом мечты?

Мы выскочили на задний двор. Стена гостевого дома прогнулась, в небо взлетел сноп искр. Ближние эвкалипты вспыхнули и запылали на фоне ночного неба. Вдалеке слышалось завывание пожарных машин, несущихся к нам с разных сторон.

– Сирены, – констатировала я.

Фрэнк не отрывал головы от материнского плеча.

– Я не виновата, – сказала она, посмотрев на меня стеклянным взглядом.

– Конечно, вы не виноваты. Пойдемте, – сказала я. – Давайте я возьму Фрэнка. Я сильнее, чем вы.

– Не трогай его, – сказала она. – Не смей.

Она подняла сына и крепко прижала к себе.

Несмотря на тяжелую ношу, Мими добежала до двора перед домом раньше меня. Грохнул взрыв, и все огни в доме погасли.

– Ворота, – сказала я и побежала по дорожке открыть их вручную, чтобы могли заехать пожарные.

В ожидании пожарных машин я оглянулась на дом. Пламя отражалось на стене, соседствовавшей с Домом мечты, из-за чего казалось вдвое больше, а двор – вдвое темнее. В лунном свете смутно белела ночная рубашка Мими – словно вырезанная из бумаги фигурка на черном фоне. Темное пятно в районе плеча – должно быть, Фрэнк. И как она его еще не уронила? У меня бы уже руки отвалились.

Несколько ветвей эвкалипта, росшего в конце подъездной аллеи перед Домом мечты, упали на раскидистое дерево под окном кабинета. Теперь загорелись нижняя ветка, с которой Фрэнк любил стрелять из лука, и все дерево, служившее основой для случайных артефактов. Круглый обруч и леденец теннисной ракетки чернели на фоне пламени, пока их тоже не охватил огонь. А где же мачете?

По дорожке бежали пожарные, волоча за собой шланги.

– Из дома все вышли? – спросил у меня один из них, оказавшийся потом начальником команды.

– Да, – сказала я.

– Точно все?

– Да, все.

– Где они?

– Во дворе.

– Хорошо. Идите к ним.

Я подошла к Мими с Фрэнком как раз в тот момент, когда горящая ветка дерева отделилась от ствола и упала в окно кабинета. Моментально вспыхнули занавески, и в воздухе замелькали горящие листы бумаги. Мими опустила Фрэнка на землю и помчалась к дому. Я бросилась за ней. Мимо меня пронесся Фрэнк. Я перехватила мальчика и предоставила поимку Мими пожарным.

Когда мы с Фрэнком подошли к Мими, она спорила с пожарным.

– Меня не волнует, что у вас там осталась книга, – говорил тот. – Купите себе новую. Я не могу пустить вас в дом.

– Вы не понимаете! – вырываясь, кричала Мими.

– Ма. Мам. Мама. Мамочка. Мими. Мамуля. Милая мамулечка! – Пытаясь привлечь ее внимание, Фрэнк вспоминал все известные формы слова.

Сообразив, что из пожарного получится отличная трибуна, Фрэнк вырвался от меня, вскарабкался ему на спину и обхватил парня за шею для равновесия.

– Мама, – воскликнул он, – мы все вместе! Ты, я и Элис! Если твоя книга сгорит, наши с Элис книги тоже могут сгореть. Ты меня слышишь? Что я сейчас сказал?

Пожарный так отвлекся на захват Фрэнка, что Мими удалось вырваться.

– Ты о чем, Фрэнк? Какая книга Элис?

Она стащила Фрэнка с «трибуны» и поставила перед собой на траву.

– Та, которую она держит под матрасом. Она записывает все, что случается. Я всегда с нетерпением жду продолжения. Как будто я живу в Нью-Йорке девятнадцатого века и жду на причале, когда придет новая глава Диккенса.

На фоне бушующего пламени даже такой маленький человек, как Мими, может выглядеть угрожающе.

– Ты пишешь книгу, Элис?

– Не книгу, – возразила я. – Так, заметки для мистера Варгаса.

– Айзек прислал тебя шпионить за мной?

Она прижала ладони к глазам, а затем начала колотить себя кулаками по голове.

– Мама, прекрати немедленно, – потребовал Фрэнк. – Сколько раз я тебе говорил, что удары по голове вредны для мозга?

Мими схватила его на руки, поцеловала в лоб и передала мне.

– Держи его. Что бы ни случилось, не выпускай из рук, – сказала она и рванулась к горящему дому.

Чтобы остановить ее на этот раз, потребовалось три человека – пожарный и два санитара. Двое держали ее за руки и за ноги, пока третий колол транквилизатор, чтобы усадить ее в «Скорую помощь». Когда Мими утихомирили, пожарный вернулся к нам.

– Вы Элис и Джулиан?

– Элис и Фрэнк, – ответила я.

– А Джулиан в доме?

– Джулиан – мой дядя, – сообщил ему Фрэнк. – Он умер.

– Там? В огне? – выпучил глаза пожарный.

Но Фрэнк уже превратился в бесчувственную колоду, неподвижно лежащую на траве.

Я взяла пожарного за плечо и отвела чуть в сторонку.

– Джулиан покончил с собой, – тихонько, чтобы не услышал Фрэнк, сказала я. – Много лет назад. У нее на глазах.

– Понял. Я скажу медикам.

Повернувшись к мальчику, я увидела, что он дрожит. Из-за пустынного калифорнийского климата здесь часто становится довольно прохладно, если солнце не светит непосредственно на тебя. Пожарный принес блестящее одеяло из металлизированного космического материала, какие выдают обычно жертвам катастроф. Я туго завернула Фрэнка в одеяло, села в траву и взяла его на руки. Через некоторое время он перестал дрожать, успокоился и обрел дар речи.

– Элис, – сказал он, когда пожарные начали скручивать шланги. – Она ведь закончила книгу. Теперь все будет хорошо, да?

– Да, – сказала я. – Спи.

На мой взгляд, главное безумие той ночи состояло в том, что он послушался.

Или, возможно, главным безумием той ночи стала потасовка у ворот. Я увидела Ксандера, прорывающегося через установленный полицейскими барьер. Он наткнулся на ограждение, точно легкоатлет, который забыл о необходимости перепрыгивать через барьеры. Полицейский побежал за ним, что-то крича. Ксандер не остановился, и тот схватил его за футболку. Ксандер ударил копа и вырвался. Второй полицейский, бросившийся на подмогу, догнал беглеца и надел на него наручники.

– В чем дело? Я здесь живу! – кричал Ксандер.

Я решила не вмешиваться.

– Тогда покажите ваше водительское удостоверение, сэр.

Я восхитилась выдержкой полицейского. Забавно было сидеть на траве и слушать их беседу. Голоса отражались от плоской поверхности