Наблюдая за Фрэнком, бродившим по детской площадке в одной болтающейся кроссовке, я подумала, что он мог бы составить серьезную конкуренцию знаменитому комментатору Уолтеру Уинчеллу, как вдруг завыл мой телефон.

– Я постараюсь присмотреть за ним, больше ничего обещать не могу, – сказала Паула. – Видишь ли, доктор Мэтьюс считает Фрэнка избалованным и не слишком умным. Он любит детей, которые получают высокие отметки на экзаменах и всегда улыбаются. Фрэнк ему – как кость в горле.

– Он просто не понимает. Фрэнк умнее всех.

– Знаю, солнышко. Только доктор Мэтьюс так не считает.

– Мими хочет знать, что нам делать.

– Фрэнк произвел на доктора Мэтьюса плохое впечатление, а Мими не стала ходить перед ним на задних лапках. Думаю, наладить отношения не получится. Даже если он не найдет повода исключить Фрэнка из школы, то все равно будет сживать его со свету. Он уже поступил так с одним второклассником, и можешь поверить мне на слово, Элис, очень некрасивая история получилась. У меня просто сердце разрывается. Мне будет страшно не хватать моего дружочка, и все же, будь Фрэнк моим сыном, я бы не повела его в нашу школу, пока здесь заправляет этот человек. Если честно, я и сама не знаю, сколько продержусь.

Надо было что-то решать. Я не могла пересказать Мими услышанное от Паулы: она убила бы меня, как гонца, принесшего недобрую весть. Психиатр заткнула мне рот, и у меня не поворачивался язык признаться мистеру Варгасу, что я его подвела. Я не знала, с кем посоветоваться.

Порой стоит рассказать о своем затруднении – бармену, священнику, старушке в халате и шлепанцах, чистящей фильтр для ворса в автоматической прачечной, – и выход найдется. Я выбрала Ксандера не потому, что считала его гуру в вопросах воспитания. Просто он знал всех героев нашей трагедии и умел слушать. Когда Ксандер предложил серию терапевтических прогулов, пока Мими не закончит писать книгу и не вернется в реальный мир, я убедила себя, что это блестящая мысль.

– Как ты себе это представляешь? – спросила я. – Мими думает, что я буду каждый день отвозить Фрэнка в школу.

– Ты увозишь его, одетого, как для школы, паркуешься за углом, а я жду вас там. Фрэнк переодевается на заднем сиденье, и мы гуляем где-нибудь, пока не приходит время возвращаться из школы. Фрэнк опять переодевается, вы идете домой, я появляюсь позже. Проще не бывает, Элис. Положись на меня.

Доведенная до отчаяния, я согласилась.

Вот только как объяснить Фрэнку, что он не должен проговориться о нашем плане Мими? Ксандер взял это на себя. Переговоры состоялись на парковой скамейке.

Фрэнк был в ослепительном клетчатом костюме эпохи джаза – мешковатый пиджак, широченные брюки, канареечно-желтые подтяжки и карманный платок в тон. Образ дополняли запонки в виде игральных костей и двухцветные туфли. Ксандер, в потертых джинсах и футболке, выглядел точно на встрече со своим новым букмекером, Малышом Фрэнки, с которым познакомился, работая помощником оператора на съемочной площадке фильма «Парни и куколки».

– А переодеваться где: в телефонной будке? – спросил Фрэнк.

– Нет, в машине. Мы отвернемся.

– Хорошо. Телефонные будки в наше время редкость. А можно вопрос?

– Конечно.

– Меня выгнали из школы?

– Даже не надейся, друг. Временный перерыв. Как только решится вопрос с маминой книгой, мы найдем тебе школу получше. До тех пор маме ни слова. Она и без того на нервах.

– Мне будет не хватать моих друзей. Паулы. Мисс Пеппе.

– Им тебя тоже. Такова судьба учителей. Дети приходят и уходят, как волны на пляже. Могу сказать одно, Фрэнк: из всех учеников, которых знали когда-нибудь Паула или мисс Пеппе, тебя они запомнят лучше всего. И скучать по тебе будут сильнее, чем по всем остальным.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Фрэнк.

Надо отдать должное Фрэнку, он принял испытание стоически. И насчет Ксандера он тоже не ошибся: временами на того можно положиться.

– Как ты думаешь, Мими вправду почти закончила книгу? – спросила я в тот вечер у Ксандера, после того как уложила Фрэнка в кровать.

– Ничего не знаю. Как там про трех обезьян?

– Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу? – спросила я. Мне жалко этих слепоглухонемых обезьян, которые думают, что лучший способ бороться со злом – не обращать на него внимания.

– Да ладно тебе, забудь.

Ксандер попытался меня поцеловать. Я уклонилась и сказала:

– Она ведь целый день печатает.

– Элис, сколько я ее знаю, она только и делает, что печатает. После появления Фрэнка – чуть меньше, но все равно. За это время она могла бы написать дюжину книг. По крайней мере, штук шесть. Ну, уж никак не меньше четырех.

– Целыми днями за машинкой и до сих пор ничего не написала?

Новость не сулила ничего хорошего.

– Откуда мне знать? Это не женщина, а сфинкс.

– Ты издеваешься? Мими все тебе рассказывает, Ксандер. Это ты – сфинкс.

Ксандер перекатился на бок и сердито прищурился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты никогда не рассказываешь о себе.

– Ты шутишь, Элис. Я – весь как на ладони. Что тебя интересует?

– Почему у тебя нет водительских прав? – спросила я. – Это как-то связано с твоей сестрой, которая умерла?

– Тебе Мими рассказала? – приподнялся на локте Ксандер.

– Да, кое-что, – сжульничала я. Мими, понятно, ничего мне не говорила.

Ксандер вновь лег на спину и уставился в потолок, а потом сказал:

– Пойду поиграю на рояле.

Он натянул джинсы и футболку.

– Мне уже давно не дает покоя одна мелодия.

– Ксандер, что случилось с твоей сестрой?

– С которой?

– С той, что умерла.

– Она умерла. Давно. Не хочу об этом говорить.

Когда он ушел, я долго прислушивалась к звукам рояля и в конце концов узнала тему из «Огненных колесниц». Интересно, его Фрэнк попросил это выучить? Я никогда не смотрела эту картину с Фрэнком и могла только представить, в какой восторг он пришел от одежды эпохи джаза.

Порой на Ксандера можно рассчитывать, только не надо возводить это в привычку. После нашей первой вылазки в стиле «Три мушкетера прогуливают уроки» он вновь исчез. Не оставив ни открытки, ни записки, ничего. На этот раз Фрэнк не слишком расстроился – будто и не заметил. Думаю, он так обрадовался освобождению от школы, что все остальное не имело значения. А я, надеясь, что Ксандер больше не исчезнет, просто обманывала себя.

Наши с Фрэнком блуждания по Лос-Анджелесу в те короткие зимние дни напоминали безмятежное