Командир как в воду глядел: тварь молнией метнулась вниз, и они едва проскочили сквозь облако. Эрик не удержался – оглянулся. Никогда не повторяется. Все-таки жаль.

Уже знакомо затрепетала ткань бытия. Альмод вскинулся:

– Ко мне, быстро!

Развернул плетение пологом над головами – и все же Эрик едва не шарахнулся, когда стеклянные капли, уже безвредные, посыпались на плечи чудовищным дождем. Глянул в небо, туда, где в невероятной выси разверзся прорыв, – не дотянуться, не перекрыть. Ингрид подхватила под локоть поскользнувшегося на дохлой твари Фроди, очертила барьер вокруг них четверых – вовремя. Упавшие с огромной высоты твари отскакивали от земли, разлетаясь во все стороны, норовили ударить по ногам.

Альмод огляделся:

– Туда! Фроди, жги!

Полыхнула огненная стена, расчищая путь. Они сдвинулись следом за пламенем, втаптывая в землю трупы тварей. Хорошо, что основной удар приняла на себя трава и земля не везде оплавилась, а то катались бы не хуже, чем по льду.

– Оживет, задницей чую, – сказал Альмод.

– Типун тебе…

Стена огня опала, чтобы через миг подняться снова.

– Эрик, смени его. Ингрид, держишь?

– Да.

– Хорошо.

Жечь тварей в самом деле было труднее, чем развернуть плетение и ждать, когда те сдохнут сами. Но как его развернешь, когда они повсюду? Даже если вчетвером одновременно, всех не перехватишь.

– Кажется, я знаю, что сказала Тира. – Голос Альмода прозвучал так, словно они болтали за игральной доской.

Фроди промолчал.

– Видение или предчувствие? – настаивал командир.

– Отстань!

– Не отстану. Видение или предчувствие?

– Заткнись, а то я сам тебя пришибу, чтобы сбылось!

Альмод расхохотался:

– Попался! Так видение или предчувствие? И смени Эрика. Ингрид?

– Держу.

– Пришибу.

– Когда-нибудь все равно придется, – сказал Альмод. Поймал озадаченный взгляд Эрика и пояснил: – Бдящий прорицатель чует только командира. Если тот мертв – значит, нужно посылать подмогу. До того, как бы плохо ни шли дела, об этом не узнают.

– Заткнись уже, а?! – рыкнул Фроди. – Хватит каркать.

– Не вяжется, – произнес Эрик. – Командир может сбежать – все мы люди. Может валяться без сознания где-нибудь вне досягаемости тварей, может напиться до беспамятства… Будут ждать, пока сожрут все окрестности и вести докатятся до столицы своим чередом?

Альмод хмыкнул:

– Пророки говорят, что твари в каком-то смысле сжирают само бытие… Тира пыталась объяснить – проще, наверное, описать червю радугу. В общем, заметят – когда они начнут жрать все подряд. Но…

Да. Озерное. Хотя в той истории Эрику тоже мерещилась некая неувязка, но не сейчас же об этом раздумывать?

– Все, можно распускать, – сказал Альмод.

Эрик оглянулся. В дюжине ярдов от них все лился и лился чудовищный дождь, отскакивали от земли «капли» – лишь луж и пузырей не хватало для полного сходства. Вот только под дождем не рассыпается в труху трава и капли с неба не оставляют в земле оплавленных пятен. Окажись прорыв невысоко, просто перекрыли бы плетением, как в прошлый раз, но сейчас казалось, что небо разверзлось где-то, где гуляют лишь тучи. Хотя кто его поймет, птицы разве?.. И пока твари летели к земле, они успевали рассеяться так, что ни плетением не перекроешь, ни барьером не огородишь.

– Деревня там, – Альмод указал большим пальцем за спину. – Значит, не пропускаем в нашу сторону и убиваем, сколько получится. А дальше видно будет. Пока вроде…

Откуда взялись те стрижи и что их понесло прямо на тварей, Эрик не понял. Но от стаи не осталось и половины в мгновение ока – лишь закружились в воздухе перья. Заковыристо выругался Альмод – да, Фроди было чему завидовать, такое не всякая память удержит. Шагнув вперед, потянула меч из ножен Ингрид. Помрачнел Фроди.

Еще минуту назад мерно сыпавшиеся на землю разрозненные твари начали группироваться в воздухе, а упавшие перестали отскакивать от земли и покатились друг к другу, собираясь в плотный сгусток… Больше всего это походило на диковинную рыбу с щупальцами, которую Эрик как-то видел на картинке в книжке про дальние страны. Там еще были деревья, похожие на метелки, гигантские змеи и…

Щупальце взметнулось и ударило так, что он едва успел отскочить. Бездумно кинул плетение, которое тут же распалось, точно коснувшись небесного железа. Ингрид рубанула щупальце – отсеченное, оно немедля рассыпалось, но с ладони Фроди полыхнул огонь, и на землю твари упали уже дохлыми. А из тела тянулись и тянулись новые щупальца, так что Ингрид пришлось откатиться в сторону, и Эрик едва не заорал, когда на миг показалось, что вскочить она не успеет. Хорошо хоть те, что падали сверху, превратились из рассеянного дождя в подобие тугого каната, идущего к «голове» получившегося многорукого создания.

– Я рублю, ты жжешь, – велел Альмод. – Не глазей по сторонам, некогда.

Эрик перехватил отсеченных тварей. Огонь – это просто и быстро, чистая сила, никаких тебе замудренных схем. Вот только устаешь почти мгновенно. Отстраненно подумал: интересно, сколько они продержатся? Сжег еще одно отлетевшее щупальце. Чудом успел отшатнуться от следующего. Да сколько ж их и когда это кончится?!

Альмод срубил очередное, уклонился от второго… ровно для того, чтобы выпрямиться навстречу третьему, с размаху полоснувшему по левому плечу у шеи. Он успел взмахнуть мечом, прежде чем с криком рухнуть на колени. Эрик тоже заорал – то ли от страха, то ли от неожиданности, отшвырнул командира подальше в сторону, метнулся следом.

Альмод бездумно стряхнул тварей с груди, снова закричал – ладонь разъело до сухожилий, попытался сесть. Эрик ухватил его за плечи, едва сам не вляпавшись, толкнул на землю. Заткнуть бы уши, чтобы не слышать крик, закрыть глаза, чтобы не видеть, как расползаются кожа и мясо, обнажая ключицу. Не слышать, не видеть, позволить всему идти своим чередом, и пусть судьба сама за него отомстит.

Он отогнал паскудную мыслишку. Накрыл тварей плетением – точно прицелиться не вышло, захватило живую плоть, только что бывшую живой, но и эти сдохли… кажется. Нет, вот еще живая… была. И еще. И…

Он застонал в голос, поняв, что последняя тварь, проев мышцы, скользнула между ребрами, под сердечную сорочку и дальше. Успел поймать и даже с плетением не ошибся, чуть-чуть бы в сторону – прожег бы дыру в сердце. Еще одну дыру, потому что первую успела проделать тварь, и, когда плетение выдернуло ее из тела, следом плеснуло кровью. Лицо Альмода посинело, на шее набухли вены, крик сменился хрипом.

Думать было некогда, бояться тоже, и Эрик полоснул ножом между ребер, расширяя рану. Так и есть, сердечная сорочка заполнена кровью, что мешает ударам сердца. Значит, раскрыть рану, выпуская кровь, обнажая еще живое, бьющееся, и просто заткнуть пальцем – все равно больше нечем – дыру, оставленную тварью, ощущая, как вокруг упруго сомкнулись и снова расслабились мышцы, как потекла внутри кровь. Альмод вздохнул глубоко и неровно, попытался сесть – пришлось довольно жестко придержать его свободной рукой. Только что дальше-то делать? Сращивать? Так ведь не ухватишь, колотится…