Шрифт:
Закладка:
В начале XIII века Хорчи был Верховным шаманом аймака жадаран. Несмотря на это, он, перейдя на сторону Тэмужина, напророчил восшествие на престол хана улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы) не предводителю его аймака Жамухе, а Тэмужину из рода хиад боржигин. Хорчи растолковал Тэмужину явленное ему Небесное видение и поведал главный смысл этого знамения: «Наш отец Всевышний Тэнгри и Мать-Земля между собою порешили: быть Тэмужину владыкою улуса»[615].
Став Великим ханом Великого Монгольского Улуса, Чингисхан выполнил обещание, данное много лет назад шаману Хорчи. Он осчастливил «предвестника своих великих государевых деяний», разрешив Хорчи «выбрать тридцать дев прекрасных и всех их взять в наложницы себе»[616].
Кроме того, своим указом о назначении Хорчи ноёном-темником над некоторыми племенами, относящимися к так называемым «лесным народам», владыка повелел: «К своим трем тысячам баринцев вместе с Тагаем и Ашигом прибавь еще чиносов, тулусов и тэлэнцев, и тумэн подданных собрав, владычествуй над ними!
И да подвластны тебе будут все подданные наши, живущие в лесах по берегам реки Эрчис (Иртыш. — А. М.).
И да не смеют жители лесные перекочевывать туда-сюда без твоего соизволения! Всех, кто преступит повеление твое, пусть суд твой покарает непременно!»[617]
В этом указе Чингисхана был засвидетельствован факт формирования «сборных тысяч», а также передачи владетелям уделов права вершить суд над своими подданными. А пожалованное Чингисханом Хорчи «владычество над всеми подданными нашими, живущими в лесах по берегам реки Эрчис» означало передачу своему верному соратнику права собственности на эти территории и всех живущих там подданных[618].
Следующий указ Чингисхана касался Журчидэя из племени уругуд, с которым хиад боржигины Чингисхана были в кровном родстве. Уругуды Журчидэя и родственные им мангуды под водительством Хуилдара присоединились к Чингисхану после его первого ратоборства с Жамухой (1190 г.), что значительно укрепило дружину Тэмужина. Во всех сражениях уругуды и мангуды выступали передовыми отрядами и вносили решающий вклад и в разгром хэрэйдов, а затем и найманов[619].
Воздавая Журчидэю «за досточтимые ему заслуги», Чингисхан сказал:
«Журчидэй благородный
В день губительной сечи
Для победы старался,
Тяжесть жаркого боя
Взял отважно на плечи,
Как батыр он сражался…
Журчидэю за то воздаю,
Что в сраженьях, отважный смельчак,
Был щитом он,
Был ближе мне сына.
Мой распавшийся было улус
Он собрал воедино…
И поэтому Чингисхан милостиво даровал Журчидэю ханшу Ибаха бэхи и подтвердил его власть над сородичами — четырьмя тысячами уругудов…»[620]
Ранее Чингисхан в числе первых провозгласил Журчидэя тысяцким ноёном, а новым своим указом подтвердил его право владения сородичами — четырьмя тысячами уругудов, а значит и право собственности на территорию их кочевания.
Помимо этого, Чингисхан «милостиво даровал Журчидэю ханшу Ибаха бэхи». Она была дочерью Жаха Гамбу, младшего брата Ван-хана хэрэйдского. После разгрома Ван-хана и добровольного подчинения ее отца Чингисхану в 1203 году последний «желая, дабы Жаха Гамбу, подобно второй оглобле телеги, стал верным соратником его»[621], взял старшую дочь Жаха Гамбу Ибаха-бэхи себе в жены. Однако впоследствии Жаха Гамбу, «поправ доверье и воспылав враждою», отказался подчиняться Чингисхану. Когда Жаха гамбу покинул ставку Чингисхана, именно Журчидэй, «пойдя ему вослед, перехитрил и полонил его. И, там с предателем покончив, к рукам прибрал его улус»[622]. И за эту «бесценную заслугу» верный нукер Журчидэй получил от Чингисхана «милостивый дар» бывшую ханшу — Ибаха-бэхи.
Американский исследователь Дж. Уэзерфорд объясняет действия Чингисхана в отношении ханши Ибаха бэхи тем, что их брак, заключенный исходя из чисто политических целей, после предательства ее отца не мог быть сохранен[623].
При этом Чингисхан, как явствует из его обращения к бывшей ханше, крайне сожалел об их расставании. Возможно, именно поэтому после обращения к Журчидэю Чингисхан сделал еще одно повеление, которое касалось уже самой Ибаха бэхи. Обращаясь к ней, он молвил:
«Отдаю тебя не потому,
Что нрав твой мне не по нраву,
И вовсе не потому,
Что краса твоя мне не во славу.
Я дарую тебя тому,
Кто был предан, себя не жалея;
Послужи, моя хатан, ему,
Верноподданному Журчидэю…
За досточтимые ему заслуги воздавая, тебя я Журчидэю отдаю. Да будет вечно чтим и у моих потомков, наследников престола моего, закон священный воздаянья по заслугам!
Да будут вечно незабвенны честь и имя любезной Ибаха бэхи! Никто не смеет повеление мое сие нарушить!»[624]
Из этого повеления Чингисхана следует, что за Ибаха бэхи и ее потомками оставались ее прежнее почетное место в ставке Великого хана и все почести и привилегии, которые оказывались ей в ее прежнем статусе ханши.
Повествуя об указе Чингисхана о пожаловании семье Сорхон шара дарханства, автор «Сокровенного сказания монголов» в очередной раз продемонстрировал «закон священный воздаянья по заслугам», так сказать, в действии:
«И повелел тогда Чингисхан: «Да будет Сорхон шару и сыновьям его — Чулуну и Чимбаю даровано дарханство! Наследственно владейте землями мэргэдов, что на Селенге; пусть ваше войско будет вам надежною охраной, пусть званные пиры даются в вашу честь! Да не заслужат порицанья любые ваши девять прегрешений!
Чулун, Чимбай! Коль мыслями со мною вы захотите поделиться или нужда заставит помощи просить, посреднику не доверяйтесь, являйтесь предо мною самолично и сами за себя просите и откровенно мыслями делитесь»»[625].
Чингисхан был обязан этой семье своей жизнью: когда он был пленен тайчудами (1177 г.), они не только «сняли с его шеи тяжелые колодки, от кандалов освободили руки», но и «помогли вернуться восвояси»[626]. После разгрома тайчудов (1202 г.) Чингисханом семья Сорхон шара перешла на его сторону; сыновья Сорхон шара, Чимбай и Чулун, вошли в состав его ближайших соратников. Чулун удостоился высокого звания «Батор» (Богатырь).
Чингисхан, воздавая им по заслугам, пожаловал Сорхон шару титул тысяцкого ноёна, а также наследственное дарханство, включавшее, в том числе, и право собственности на полученные им в дар мэргэдские земли.
Тогда же Чингисхан законодательно определил и другие привилегии, которыми пользовались его дарханы:
«Мои дарханы — Сорхон шар, Бадай
