Шрифт:
Закладка:
Вчерашний день казался ему дурным сном. Аюр очень хорошо понимал, что ничего бы этого не произошло, если б не Ширам. Это он настоял на казни несчастного Аруна. Он отказался признать волю наследника престола и помиловать осужденного. Он проявил неслыханную дерзость в дикарском святилище, принудив его, Аюра, свернуть с избранного пути. Да он сам достоин казни! Однако же и слуги, и охотники хоть и трепещут перед ним, но и почитают, как никого другого. И это притом что Ширам заставляет всех действовать по его указке, не желая слушать ничьих советов. Этому пора положить конец. И здесь, и потом, когда Аюр взойдет на священный трон предков. «А может, Джериш прав и накхи всегда нас ненавидели? — размышлял царевич. — Тогда приближать их к себе — большая ошибка. Сколько змею ни корми, она все норовит ужалить… Да, следует почаще напоминать накхам, что они живут в нашей стране лишь по милости ариев, сохранивших им некогда жизнь в Битве Позора…»
Тем временем охотники приблизились к лесу на расстояние выстрела из лука. Ширам приказал мохначам остановиться. Царевич поглядел на него с недоумением. Похоже, накха что-то беспокоило. Он то и дело оглядывался, будто ожидая подвоха. Аюр заметил, как он словно невзначай поудобнее перехватил лунную косу.
«Неужели он боится? — мелькнуло у него в голове. — Иначе с чего бы держал оружие наготове? Здесь подлеска нет, дорогу и без него расчистят…»
Он негромко окликнул накха:
— Ты что, уже собрался разделывать секача?
Ширам поморщился от неуместной насмешки и сухо сказал:
— Здесь кто-то есть.
— Кто? — оглянулся Аюр.
Мохначи привычно суетились вокруг своих зверей. Спешившиеся загонщики готовились идти в лес, обвязывали поршни кусками шкур, чтобы не оставлять следов. Прочие участники охоты возбужденно переговаривались, готовили оружие, перешучивались, споря, кто первый заметит добычу и кто завалит больше зверей в сегодняшней охоте. Все как обычно — однако Ширам явно тревожился.
— Конечно есть, — усмехнулся Аюр. — Мы же на охоту приехали, зачем нам пустой лес!
— Он не пустой. Совсем не пустой.
— Это то, что нужно! Пустого плоскогорья мне уже хватило…
Он наклонился и хлопнул мамонта по макушке. Тот послушно, как учили, подставил свернутый в кольцо хобот и спустил благородного ария на землю. Жезлоносцы мгновенно заняли свои места по обе стороны сына властителя.
— Я чувствовал взгляд, — тихо, чтобы не пугать остальных, произнес Ширам.
— Чей взгляд?
— Не знаю. Не зверя.
— А кого?
— Не знаю, — вновь повторил накх. — У зверя есть страх. И есть боль. А тут — только голод. Неуемный и очень злой…
Аюр собрался было снова посмеяться, но по спине у него пробежала дрожь.
— И где же это существо, или кого ты там чуешь?
— Не здесь… — Ширам тряхнул головой, прогоняя тревожившее его чувство опасности. — Но недалеко…
Аюр знал о способности накхов ощущать чужие взгляды, но сам этим навыком так и не овладел. Поэтому втайне он считал его выдумкой, которую рассказывают о себе накхи, чтобы запугать врага. Как можно ощущать то, что не имеет ни тепла, ни холода, ни плоти, ни силы?
— Следопыты возвращаются, — подошел к ним Дакша. — Похоже, добыча где-то рядом!
— Что ж, мы готовы! — бросая чуть насмешливый взгляд на старшего товарища, объявил сын владыки Аратты. — Эй, вождь, Толмай! Расставляй своих людей!
Следопыт говорил что-то тихо, но убежденно, время от времени указывая на вмятую траву.
— Почему мы остановились? — недовольно спросил Аюр, уже дрожавший от предвкушения близости обещанного огромного секача.
— Он говорит, — вслушиваясь в переговоры лесовиков, сообщил Ширам, — что нужно отменить нашу охоту.
— Как это отменить?! — вспыхнул царевич. — Ингри что же, недостаточно ублажили местных духов? Или сегодня какой-то особый день?
— Он показывает на следы и говорит, что здесь прошел какой-то страшный зверь.
— Какой еще зверь? О чем он?
— Вот — следы кабанов, крупного секача с семейством. А эти чьи?
Ширам сделал знак юноше подойти. Он наклонил острый наконечник лунного копья, указывая на раздвоенную вмятину в стороне от цепочки кабаньих следов.
— Это копыто, — наклонился Аюр, разглядывая отпечаток. — Большое, но все же копыто… Может, крупный лось или тур?
— Нет, — не сводя глаз с глубоких вмятин, ответил накх. — Это не лось и не тур.
Следопыт согласно закивал ему в ответ.
— Какая разница? — недовольно дернул плечом юноша. — В любом случае вон там куча кабаньих следов. Они ведут прямо. А этот странный зверь идет куда-то в сторону. Сам же видишь, эти отпечатки пересекают следы кабанов!
— Уже третий раз, — тихо сообщил Толмай.
— Что — третий раз?
— Третий раз пересекают. Он идет то в одну сторону, то в другую, но движется в том же направлении. И еще. Посмотри, углубления вдавлены там, где копыто раздваивается.
— И что с того?
— Ни один бык или тур так не ходит.
Аюр рассмеялся:
— Ступает на цыпочках?
— Так и есть. Он будто крадется за кабанами, — пропуская мимо ушей насмешку, пояснил накх.
— Такого не может быть! Те, кто имеет копыта, не охотятся друг на друга.
— Я тоже прежде никогда не слыхал ни о чем подобном. Но следопыты встревожены.
— И что же, мы проделали такой путь, чтобы отказаться от добычи, когда она так близка? — возмутился Аюр. — Даже если это какой-то неведомый крадущийся на цыпочках бык или лось, он не заставит меня повернуть назад! Мы добудем секача. А если подвернется эта тварь, то убьем и ее заодно!
— Быть может, лучше вернуться и переждать? — неуверенно предложил также встревоженный Дакша. — Пусть следопыты пойдут вперед и выяснят…
Ширам выпрямился, обвел глазами ближайшие кусты, затем протянул руку и снял с ветки над головой клочок бурой шерсти.
— Вероятно, здесь этот, как ты говоришь, лось зацепил дерево холкой…
Он потер клочок в пальцах.
— Да, высотой он, пожалуй, с лося… Но из его шкуры плащ не сшить. Уж скорее получится сделать одежду из еловых веток.
— Это еще почему?
— Сам пощупай. Шерстинки не мягче рыбьей кости.
— И все равно, — не сдавался раздосадованный Аюр. — Я не желаю уступать добычу какой-то колючей образине. Вперед!
Секач, не разбирая дороги, с омерзительным визгом несся через лес. Его семейство — шесть крупных свиней — бежало следом, стараясь не отставать от своего супруга. Но свиньи Аюра сейчас не интересовали. Секач и вправду был хорош. Голову такой твари незазорно привезти к отцу. Торчащие из его пасти клыки, конечно, уступали в размерах бивням мамонтов, но были значительно острее. Можно было не сомневаться — каждый из
